Литературному клубу «Астра Нова» всегда есть чем озадачить пишущих и побаловать читающих. Его участники оттачивают мастерство в конкурсах короткого рассказа с заданными рамками. Например, темы одного из недавних состязаний – «Человек как часть пищевой цепочки» и «Турист поневоле». Редакция «ММ» выбрала лучшие работы на свой вкус.
Страшилка
Автор: Игорь Саенко. Иллюстратор: Nicolas Delort
Сначала рассказали про черную-черную Руку. Потом про кикимору на болоте. Потом кто-то помянул ОНО Стивена Кинга, но его не поддержали. ОНО Стивена Кинга никому не казалось страшным.
Спать, однако, пока что не хотелось.
И тут вспомнили про Кошку, который отмалчивался уже третий день. Кошкой в отряде за чрезмерную ученость звали Степу Барсикова, серьезного неулыбчивого мальчика, который, вместо того чтобы гонять в футбол, как все прочие мальчишки, или, к примеру, сбегать на Озеро после обеда, часами сидел в библиотеке…
– Степа, – сказал Гриша из темноты, – расскажи что-нибудь.
Степа не ответил.
– Спит он, что ли?
– Да не, – сказал Сонюшкин, – только что руками шевелил…
– Может, лучше пойдем девчонок зубной пастой мазать? – отозвался наконец Степа.
Все помолчали, раздумывая.
– Да не, – сказал Гриша. – Вчера мазали, позавчера… Лучше страшилку какую-нибудь расскажи. Твоя очередь.
– Ладно, – согласился Степа. Он помолчал и спросил: – Знаете, что такое пищевая цепочка?
– Угу, – сказал Сонюшкин, – это когда один другого пожирает, а того еще кто-то.
– Точно. Считается, что человек находится на вершине пищевой цепочки, то есть он может пожирать всех, даже хищников, а его никто. Но это не так. Есть существа, которые его тоже пожирают, причем постоянно. Вот мы тут истории всякие рассказываем, а нас в это время кто-то пожирает…
Степа сделал паузу, чтобы смысл сказанного поглубже внедрился в сознание слушателей. Было слышно, как где-то далеко громко заухала ночная птица. Потом ветер шевельнул ветками, и показалось, будто гигантская мягкая лапа прошлась когтями по крыше домика.
– И кто же это? – не выдержал Гриша. – Микробы, что ли?
– Нет.
– Инопланетяне?
– Нет.
– Пришельцы из параллельного мира?
– Нет.
– Тогда кто?
– Существо, которое совсем не похоже на все прочие. Мы ведь существа биологической природы. И пожираем существ тоже биологической природы. Уток всяких, коров, свинок… А хищник, про которого я сейчас говорю, совсем другого толка… Не из мяса.
– Как же он может нас пожирать? – спросил Дима из дальнего угла.
Это был очень пугливый мальчик, и он уже до подбородка натянул простыню, ожидая
страшного продолжения.
– Это существо невидимое, но оно есть, – сказал Степа убежденно. – Оно как бы психическое… И огромное. Вроде Левиафана. Все человечество внутрь себя заглотило. Мы у него в желудке сидим, только этого не замечаем, а оно из нас жизненную силу высасывает. И от этого люди стареют, болезнями всякими заболевают, становятся нервными, вспыльчивыми. Гадости всякие начинают делать…
– Ерунда, – не согласился Гриша. – Люди стареют, потому что время проходит…
– Как хочешь, – сказал Степа равнодушно, – а только посмотри, как люди живут. Войны всякие, зависть, убийства, воровство… Потому что когда сил внутри никаких, то только злым и можешь быть… Скажешь, не так?
Гриша задумался.
– Не, не так, – сказал он. – Это там где-то, а у нас по-другому. Мы точно не в желудке у этого…
– Левиафана, – подсказал Степа. – В желудке, в желудке… Только в самом его начале, потому что маленькие еще. Мы ведь только недавно в него попали – когда родились. Мы в нем вроде туристов поневоле. Путешествуем по гигантскому кишечнику и постепенно превращаемся в фекальную массу…
– Фу! – сказал Дима. – Страшно же! Теперь точно не засну.
– Ерунда! – снова не согласился Гриша. – Масса воняет, а мы нет.
– А ты на Федотыча посмотри.
Федотыч был сторожем в лагере. Это был очень древний мужик с деревянной ногой, которой он стучал то там, то здесь после полуночи, когда делал обход. Кроме того, от него жутко шибало такой удушливой смесью самогона и табака, что дольше минуты стоять рядом с ним было невозможно. Еще он любил выкрикивать к месту и не к месту: «А ну не шалить!» И грозно вращал при этом глазами.
– Ну, ты это… Он же старый уже.
– Вот и я про то. Все такими со временем станем. У всех соки Левиафан высосет, как ни сопротивляйся… Все люди рано или поздно умирают.
Воцарилась тишина. Все молчали, размышляя. Степа Барсиков снял очки, положил их
на тумбочку, потом повернулся на левый бок и мгновенно заснул. Через минуту спали и все прочие – даже впечатлительный Дима Семак, позабывший про свои страхи…
Никто не видел, как за окном распахнулся огромный желтый глаз. Он долго, очень долго разглядывал спящих мальчиков, а потом медленно растворился в воздухе…
Кукушонок
Автор: Максим Тихомиров
В конце октября снег лег на землю так, чтобы уже не растаять, и Казик понял, что пришла зима. Казик любил зиму. Зимой в городах почти не пахло. Падальщики откатывались на юг, страшась буранов и холодов. В мире воцарялись умиротворение и покой. Горизонт манил обещанием приключений. Зима была временем путешествий. К тому же как раз к зиме закончились, наконец, припасы в бункере, и Казик решил, что время пришло. Собрал рюкзак-выживалку, завел роллер и покатил наружу. Иссеченные пулями ворота, гулко лязгнув, закрылись за ним, отсекая запахи подземелья.
Солнце за вечным пологом облаков было бледной тенью самого себя, но Казику все равно резало глаза от непривычно яркого света. Серый снег отливал жемчугом в сиянии дня. Он припорошил руины домов, остовы автомобилей и скелеты их хозяев. Если не поднимать глаза, легко представить, что это просто обычный пасмурный зимний день. И что никакой войны не было в помине. И что в любое место в мире можно добраться за несколько часов. И встретить там других людей. Живых. Почти таких же, как Казик.
Роллер катил по занесенному снегом дорожному полотну. Городская черта осталась позади. Рощи и перелески тянули к низкому небу изломанный частокол голых ветвей. Сейчас, зимой, это выглядело куда органичнее, чем в остальные сезоны. Снег, насколько хватало глаз, был нетронут. Ни один след не пятнал его.
Ночь была черна, как уголь. За пределами освещенного пламенем круга Казику чудились чьи-то шаги. Тени танцевали в отблесках огня, и бледный лунный лик лил серебро на изнанку туч. Утром снег был девственно чист. Казик оставался единственным существом во всем зимнем мире, способным оставлять следы на снегу.
Город за городом оставались позади – пустые, спящие в снегах, мертвые. Он не задерживался в них – чутье вело его к цели. Холода зимы Казик не чувствовал. Голод все еще был терпимым даже спустя неделю пути, но так не могло продолжаться вечно.
В третьем по счету городе его попытались сожрать пустуны-попрошайки, и в дело пошел арсенал заветного рюкзака. Мясо падалеедов было жестким и воняло мертвечиной, но утоляло голод. Под жалобные причитания уцелевших хищников Казик, чувствуя в желудке приятное тепло, продолжил путь.
Бункер он безошибочно отыскал в шестом по счету городе. Не скрываясь, вышел под прицел охранных турелей. Дождался, когда его заметят. Помахал пустыми руками. Бронированная плита входа поползла вверх.
– Откуда ты, мальчик?
Женщина была неуловимо похожа на его мать. Все они были похожи на нее. Мужчины
напоминали отца.
– Я заблудился, – привычно солгал Казик, как делал это уже десятки раз. А потом сказал правду: – И я очень голоден.
Потом он заплакал. Он плакал каждый раз, когда все повторялось, оплакивая утраченный навсегда мир, потерянных родителей, всех этих людей, доверчиво приютивших его, – и себя самого.
Потом он вошел в бункер, зная, что теперь точно переживет ближайший год.
Внутри было много еды.
Когда наступила следующая зима, Казик вновь отправился в путь.
Это-то больше всего и насторожило председателя диссовета. На его памяти подмосковный учитель истории пытался стать кандидатом три раза. Может быть, к пятидесяти годам он достиг минимального квалификационного уровня, но скорее всего, ему помогли.
Поэтому после официальной проверки на допинг профессор Кузнецов предложил пройти еще одну процедуру, неофициальную.
– Павел Алексеевич, приношу извинения, что не предупредил вас заранее, – начал он заученную за годы практики формулировку, – но в нашем скромном диссовете применяется дополнительный допинг-тест.
Он достал из ящика стола запакованную в целлофан таблетку. Члены диссовета молча наблюдали за учителем.
– Евгений Вячеславович, – протянул соискатель, – в регламенте…
– Простите, Павел Алексеевич, – перебил его профессор, – но вам придется пройти эту процедуру либо отказаться от защиты. Не волнуйтесь, состав абсолютно безвреден для человека, даже наоборот, полезен для микрофлоры кишечника. Все, что вам грозит, это полная дезинфекция от гельминтов.
– Хорошо… – выдохнул учитель.
Таблетка с шипением растворилась в стакане с водой. Соискатель набрал лекарство в рот и вдруг прыснул на пол.
– Я отзываю диссертацию, – кашляя, проговорил учитель. Он направился к двери, но члены диссовета повалили его на пол.
Председатель достал из ящика пистолет для инъекций. Он приставив дуло к плечу соискателя и выстрелил.
– Назовитесь, – сказал он.
– Шааре-ччч, – проговорил учитель.
– У вас есть четыре часа, чтоб ввести в посольстве антидот и покинуть тело человека.
На Земле вам находиться запрещено. Можем предложить свои услуги по транспортировке до посольства.
– Да, пожалуйста.
И учителя отпустили.
– Скажите, а вам не жалко своего тела? Червь уничтожает кишечник за пять, максимум семь лет. Разве стоит это диссертации? – не удержался профессор, когда соискатель привел себя в порядок.
Павел Алексеевич улыбнулся и ответил:
– Мечты должны сбываться. Да и потом – сколько мне осталось?
Много кто в стране пустил червей-телепатов в себя. Черви помогали делать карьеру и даже устраивали личную жизнь. В обмен на право есть кишечник.
– Буду рад вас видеть с собственной диссертацией, – напутствовал профессор. За долгие годы он научился легко различать своих соплеменников.
И всякий раз укреплять репутацию собственного человека в незараженности. Деньги и положение позволяли обновлять кишечник у таких же порабощенных хирургов-людей.
А что до новичков с его родной планеты… Нельзя всяким самоуверенным зазнайкам давать срывать захват человеческой расы!
Вася был неудачником. Завтра последний день перед отпуском, но он никуда не едет: нет денег и не с кем. Опять промается месяц в душном городе. Лика его бросила. Родители постоянно ворчат, считая, что он занимается ерундой на работе. Но ведь сами благословили на юридический.
Он вошел в Галабук и написал: «Послезавтра отпуск. В планах путешествие в Арзрум». Что такое Арзрум, Вася сам толком не знал. Слово неожиданно всплыло в памяти. А путешествие – просто фантазия, жалкая сублимация.
Утром, по инерции глянув на свою страничку в Галабуке, обомлел: три сотни лайков, десятки комментариев. Сразу принялся отвечать.
– Удачи! – Спасибо!
– Не боитесь? – Не впервой!
– Завидую! – Присоединяйтесь!
– Когда вылет? – Завтра.
Вася чувствовал себя именинником. Интересно, что же такое Арзрум? Раздался звонок.
– Василий?
– Да.
– Вы отправляетесь в Арзрум?
– Ну.
– Это из «Новостей галактики». Не согласитесь ли вести репортаж о путешествии?
– Да я…
– Спасибо! Аванс уже на вашем счету.
Не успел осмыслить последнюю фразу, как снова пришлось отвечать на вызов.
– Это из «Суммы технологий». Мы финансируем ваше путешествие в Арзрум. Экипировка, билет, питание – все будет оплачено.
– Да я не…
– Спасибо. Деньги уже на вашем счету.
Обалдевший Василий отправился на работу. Все сотрудники встали при его появлении.
– А вот и наш путешественник, – заулыбался начальник. – Только что в новостях показывали.
Провожаемый недобрыми взглядами мужчин и восхищенными – женщин, Вася проследовал к своему месту. Звонили весь день. Фирмы предлагали контракты на рекламу, друзья желали удачи, девушки просили о встрече. А в Галабуке вокруг вчерашнего поста развернулась бурная дискуссия, перешедшая в обсуждение политики и футбола. У выхода его встретила Лика.
– Вася, я была не права! Ты – настоящий герой! Я буду тебя ждать! – и, не дав герою опомниться, бросилась ему на шею.
В космопорту не протолкнуться от провожающих. Музыка, напутственные речи. На всех экранах растерянно улыбающийся мужчина средних лет, нагруженный цветами и подарками.
Васю запихнули в тесную капсулу, предназначенную для сверхдальних перелетов. Шума уже не слышно, хотя вспышки фейерверков видны и отсюда.
– Поехали! – выдохнул Вася.
Очнувшись, он увидел склонившуюся над ним симпатичную девушку.
– Вылезай! – кричала в ухо незнакомка.
– Это Арзрум?
– Да! – Девушка буквально вытащила Васю из капсулы и принялась устраиваться в ней сама.
– А что я буду здесь делать?
– Чуть не забыла! – Красавица сняла с шеи медальон и надела на Васю. – Ты теперь посол Земли. Живи и наслаждайся!
– А почему я?
– Потому что согласился! – подмигнула незнакомка. – Я тут уже восемь лет. Никак не могли найти замену. А по закону требуется присутствие живого человека.
– Подожди! Так это надолго?
– Как получится! – И крышка капсулы захлопнулась. Силовое поле оттолкнуло Васю в сторону, и капсула взмыла в небо.
– Приветствуем на Арзруме! Вы – единственный житель планеты. Желаем долгих лет царствования! – проскрежетал металлический голос.
Между Вьетнамом и Камбоджей
Автор: Федор Береснев
Артем Никитич взглянул на часы и постучался.
Дверь почти сразу открылась. Из квартиры пахнуло чем-то чужим, сладким, слегка приторным. В ней явно появилась женщина.
– Вы точны как всегда, – расплылся в улыбке Валера, будто ненароком преграждая дорогу и протягивая конверт. – Вот, как договаривались.
Квартирант явно не хотел пускать Артема Никитича внутрь. Тот привстал на носки, пытаясь заглянуть за его широкую спину.
Судя по увиденному, наличие женщины никак не сказалось на обстановке. Даже порядка больше не стало. Возможно, она только поселилась здесь. В любом случае, поначалу это всегда к лучшему. Потом могут пойти дети, но это дело весьма отдаленного будущего. Сейчас бы новогодние праздники пережить.
– Вот и отличненько, – смущенно и немного заискивающе улыбнулся Артем Никитич. – Тогда я через две недели зайду. Часиков примерно в пять. Тогда и отдадите остаток за месяц.
– Договорились. – Валера уже закрывал дверь. Ему не терпелось вернуться к прерванному занятию, чем бы он там ни занимался.
Четверть полученных денег Артем Никитич положил через банкомат на свой «страховочный» счет. Потом около двух часов просидел в фойе станции метро, шерстя Интернет в поисках работы.
Увы, никому не нужны IT-специалисты, разменявшие шестой десяток. Все ищут молодых, энергичных, креативных. Тех, кто работает на износ и компенсирует напором отсутствие опыта. «О себе: амбициозен, вынослив, легко обучаем, нацелен на результат. Внесу свежую струю в ваш коллектив. Тема, пятьдесят семь годиков». Смех один.
Вздохнув, Артем Никитич поднялся с мраморной скамьи и направился в турагентство. В этот приезд на биржу идти смысла не было. Предложений они не прислали, отмечаться было рано. Что людям лишний раз глаза мозолить?
– Вы как раз вовремя, – обрадовалась ему Леночка. – Документы готовы.
– Что-нибудь интересненькое есть на конец месяца?
– Опять Вьетнам, три звезды. Как раз в вашем ценовом диапазоне.
Артем Никитич поморщился. Вьетнам он не любил. Местная пища плохо влияла на его желудок. Но выбирать не приходилось.
– Отличненько, бронируй Вьетнам, дочка. И когда уже Турция с ее олинклюзивом «гореть» начнет?
– Не раньше октября, как всегда, – виновато сказала Леночка, забирая остатки арендных денег.
– На новогодние ничего не появилось?
– Нет, высокий сезон, за ваши деньги вряд ли что будет.
– А ты все равно смотри, вдруг и выпадет мне удача, а я в долгу не останусь.
Артем Никитич положил на стол дежурную шоколадку.
– А почему бы вам дома не остаться?
– Жить дома – слишком дорого для меня, дочка,– ответил он, опустив глаза.
– Может, у нас на даче отпразднуете? – предложила вдруг Леночка. – Все равно там зимой никто не живет. А дом теплый.
На глаза навернулись слезы. Он встал и направился к двери. До вечера предстояло решить, где скоротать пятнадцать часов до самолета в Камбоджу и что можно привезти из Пномпеня милой и сердобольной Леночке.
Это новость от журнала ММ «Машины и механизмы». Не знаете такого? Приглашаем прямо сейчас познакомиться с этим удивительным журналом.
