Как Анастас Микоян создавал советскую пищевую промышленность на базе американских технологий
Анастас Микоян. old.bigenc.ru
Несмотря на то что наша страна уже более тридцати лет как отказалась от модели государственного планирования и перешла на рельсы рыночной экономики, переход от социализма к капитализму не смог стереть из коллективной памяти множество феноменов, привитых нам советским общепитом. И речь идет не только о «самом вкусном мороженом», «микояновских сосисках» или о маркировке ГОСТ, которую ответственные домохозяйки продолжают искать на продуктах питания. Но и о том, какой образ «вкусной и здоровой пищи» до сих пор сидит в подкорке народных масс. Что есть изобилие, а что есть правильное питание. И это во многом парадоксально.
Ведь, с одной стороны, советская экономика была экономикой тотального дефицита, которая закончилась пустыми полками, талонами и табачными бунтами. Анекдот, что «здесь только рыбы нет – мяса нет в магазине напротив», не был анекдотом. С другой стороны, общественное питание является, наверное, единственной отраслью экономики, которую после 1991 года полностью покинуло государство. «Советскую кухню», от рассольника и солянки до яйца под майонезом и сосисок с зеленым горошком, можно отведать разве что в ГУМе да в министерских и депутатских столовых. Однако, несмотря на все вышеперечисленное, мы продолжаем жить и питаться в «пространстве советского общепита», в координатах тех вкусов, которые были придуманы для нас еще в 30-е годы прошлого века. Почти сто лет назад (1926) вопросы снабжения оказались в руках одного человека – Анастаса Ивановича Микояна (1895–1978). Именно он придумал для нас и советское мороженое, и «рыбный день», и компоты из сухофруктов, и вермишелевый молочный суп, и рыбные консервы, и крабовый салат, и моду на томатный сок, и картофельное пюре, и горчицу как основную приправу к мясу. Можно сказать, что весь советский общепит вышел из одной-единственной головы. И многое из того, что мы привыкли считать атрибутами сугубо «советской цивилизации», эта голова подсмотрела и скопировала с США. Американский кафетерий превратился в заводскую столовую. Сегодня это звучит удивительно, но во время первых пятилеток Советский Союз не стеснялся быть «социалистической Америкой».
Первый срок комом
Сегодня имя Анастаса Ивановича Микояна прочно забыто. В массовом сознании от него остались разве что знак качества «микояновский мясокомбинат» да присказка «от Ильича до Ильича без инфаркта и паралича», которая расшифровывается так, что молодой армянский революционер Микоян умудрился начать свою партийную деятельность еще при Владимире Ильиче Ленине и, проведя в высших эшелонах власти 55 лет, завершил свою карьеру уже при Леониде Ильиче Брежневе, «приземлившись» на посту Председателя Президиума Верховного Совета, то есть в статусе формального «президента СССР». Будучи классическим «технократом», Микоян никогда не цеплялся за власть, умудрившись при этом оставаться у власти дольше всех. Можно сказать, что он единственный из «ленинского призыва», который дошел до финиша, показав тем самым удивительный пример выживаемости и политического долголетия. У него за спиной остались Первая мировая война и армянское ополчение, Бакинская коммуна, первые пятилетки, Большой террор, Великая Отечественная война, Оттепель, налаживание отношений с США и Китаем и «разруливание» Карибского кризиса, когда в октябре 1962 года человечество оказалось на пороге ядерной войны и взаимного уничтожения. Но сегодня Анастас Микоян интересует нас не как член Политбюро, политик или дипломат, а сугубо как основатель пищевой промышленности Советского Союза, как «нарком по вкусам», внедривший передовой опыт американского общепита на советской земле.
В 1926 году Микояну предлагают возглавить Народный комиссариат внешней и внутренней торговли. При этом самое удивительное в этой истории то, что будущий реформатор снабжения несколько раз подряд отказывался от данного назначения, ссылаясь на свою некомпетентность в вопросах торговли. Микоян пишет Сталину: «Несмотря на состоявшееся решение политбюро о назначении меня Наркомторгом, я категорически отказываюсь и заявляю, что не могу подчиниться такому решению, ибо совершенно убежден, что мое назначение наркомом погубит как дело, так и меня… Я Наркомторгом и вообще наркомом не гожусь и не могу взять на себя обязанности сверх своих сил и способностей». После первого отказа и второго предложения – следует второй отказ. «Снова категорически против предполагаемого моего назначения. Для Наркомторга я совершенно не подготовлен, у меня нет ни малейшей практики, соответствующих знаний, нет ни малейшей уверенности справиться с делом. Назначение в Наркомторг будет величайшей ошибкой по отношению ко мне и к делу. Заявляю, что такому решению ЦК не могу подчиниться». С третьей попытки Анастас Микоян наконец-то стал наркомом торговли, сменив на этом посту сподвижника Ленина Льва Каменева. Микояну 30 лет, его вес 57 килограммов – он самый молодой и самый легкий член состава Совета народных комиссаров! Насмешка истории состояла еще и в том, что будущий организатор всей мясной промышленности Советского Союза сам не употреблял в пищу мяса. И не потому, что был идейным вегетарианцем. Просто организм Микояна обладал редкой генетической особенностью – не принимал мясной пищи. Сразу начинались тошнота, рвота, сыпь на теле. Самая настоящая аллергия. Поэтому питание наркома было скромным, если не сказать аскетическим. На завтрак шпинат, рисовая каша, кофе с молоком, на обед – суп, немного рыбы, или несколько ломтиков жареной картошки, на ужин – черный хлеб, мед, спаржа, которую Микоян позже научился выращивать сам.
Советскую торговлю Микоян принял в удручающем состоянии. Несмотря на выдвинутый еще Лениным лозунг – «учиться торговать» – большевики торговать так и не научились. Советский Союз оставался сырьевым придатком европейских стран. Если посмотреть статистику 1927–1928 годов, то мы увидим, что главными продуктами экспорта были пушнина (17 %), нефть (15 %) и древесина (12 %). Зерно от общего объема вывозимого сырья составляло только 5,5 %. Благодаря большому урожаю хлеба уже в первый год руководства Микояна внешняя торговля Советской России смогла показать минимальное активное сальдо размером в 57 851 золотой рубль.
При этом товарищ Сталин понимал, что для проведения галопирующей индустриализации («мы отстали от передовых стран на 50–100 лет. Мы должны пробежать это расстояние за десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут») нужно огромное количество валюты, которое невозможно добыть, торгуя пушниной, древесиной или сокровищами Эрмитажа. Единственный ресурс, который имелся в России в достаточном количестве и который имел спрос на внешнем рынке, – это зерно. Поэтому первая пятилетка (1928–1932) совпадает с началом коллективизации (1928). Создание колхозного строя, раскулачивание и массовые изъятия зерна у крестьян подорвали и без того хрупкую систему снабжения населения. И без того минимальные, установленные в 1926 году закупочные цены на зерно не менялись аж до смерти Сталина в 1953 году. В феврале 1929 года на всей территории страны возвращается карточная система. А в 1932 году Советский Союз накрывает великий голод, уже второй за время правления большевиков после голода 1921–1923 годов.
Засуха и неурожай наслоились на огромные объемы изъятия зерна, в результате чего на территории СССР погибло от 3 до 8 миллионов человек, а в некоторых бывших советских республиках события 1932–1933 годов сегодня получили наименование «голодомор». Микоян как народный комиссар, ответственный за циркуляцию товаров среди населения, можно сказать, оказался «у разбитого корыта». В народе родилась издевательская шутка: «Нет мяса, нет масла, нет молока, нет муки, нет мыла, но зато есть Микоян». Теперь задачей наркома было распределение сокращающегося пирога между голодными. Поскольку Микояну потребовалось сосредоточиться на вопросах экономии и оптимизации, в ноябре 1930 года Наркомат торговли был разделен на две составляющие: Народный комиссариат снабжения (Наркомснаб) и Народный комиссариат внешней торговли. Теперь Микоян официально стал снабженцем. «Наркомат Микояна разработал сложную многоуровневую систему пайков, где учитывались десятые, сотые и тысячные доли граммов жиров, белков и углеводов». Каждая организация – от студенческой до фабричной столовой, от санатория до детского садика, от научных учреждений до тюрем – получила свои нормативы питания. Каждый советский человек – от шахтера до партработника, от летчика до сталевара, от солдата до генерала – был вписан в систему пайков. «Пайковаться» стали даже служебные собаки и военные лошади. Но хлеба, мяса, овощей и фруктов катастрофически не хватало на всех. Ужин советского человека начала 30-х годов – посыпанный сахаром кусок черного хлеба и стакан черного чая. Среди населения получила распространение полба – несколько ложек пшеничной или ржаной муки, размешанной в воде. Микояну приходилось искать все новые и новые источники питания. Так в определенный момент руководство страны додумалось, что «новым мясом может стать рыба».
Начальник Камчатки
Идея разработки дальневосточной промысловой рыбы появилась еще в 1928 году. Сам Микоян вспоминал, что «это было идеей Сталина». Рыба казалась тем самым универсальным продуктом, способным накормить миллионы голодающих. Ее ресурс считался неисчерпаемым. Дело оставалось за малым: наладить промысел и доставить рыбу к столу советских граждан. И первое, и второе было проблематично. Во-первых, в СССР практически отсутствовала консервная промышленность. А во-вторых, несмотря на то, что с момента Октябрьской социалистической революции прошло уже больше десяти лет, советская власть утвердилась еще не на всей территории страны. На Дальнем Востоке – на Сахалине и на Камчатке – в открытую хозяйничали японцы, полностью подмявшие под себя весь местный рыболовный промысел. Японская империя расширялась, в 1931 году была оккупирована Маньчжурия. Такая судьба могла постигнуть и советский Дальний Восток, ведь с 1918 по 1922 год японцы беспрепятственно заняли северный Сахалин и не встретили никакого отпора. На момент, когда Микоян стал «на удаленке» (лично он прибудет в регион только в 1945 году) руководить Дальним Востоком, Япония уже наладила здесь рыболовецкий промысел, контролируя до 90 % добычи. В 1928 году рыбный промысел в советских водах принес в бюджет Страны восходящего солнца 52 миллиона иен, а крабовый промысел – 26 миллионов иен. Основная проблема освоения региона упиралась в ничтожное количество советского населения на данных территориях. Необходимо было завозить рабочие руки «с материка». Так, например, на Камчатке трудилось до 20 000 сезонных рабочих из Японии, в то время как русское население полуострова составляло от силы 40 000 человек, большая половина из которых тоже приезжала сюда работать в сезон вылова рыбы. Возглавив в 1928 году Комитет по делам Камчатки и Сахалина, Микоян принимается за работу. В регионе начинается строительство гражданской инфраструктуры, в Америке закупается оборудование для консервирования рыбы, для разведки рыбных скоплений начинает применяться авиация (в Таганроге по указанию Микояна были заказаны специальные гидропланы). На столы советских граждан стали поступать и рыбные консервы, и замороженная рыба в брикетах. Особо стоит отметить, что Микоян привнес в советскую кухню крабовое мясо, хотя от повального увлечения крабами до сегодняшнего дня дожило разве что блюдо, которое называется «салат из крабовых палочек» (хотя краба в крабовых палочках обычно не наблюдается). Микоян хотел накормить крабами весь Союз. Над всеми одиннадцатью часовыми поясами звучала реклама: «Всем попробовать пора бы, как вкусны и нежны крабы».
Однако у крабового мяса была и остается одна проблема – оно не калорийное (70–80 килокалорий на 100 грамм) и не очень богато белком (18 грамм белка на 100 грамм). При этом оно богато витаминами и йодом. Какое-то время крабовые консервы под брендом «Камчатка» продавались даже в Соединенные Штаты Америки, но исключительно как острая закуска (в 1932 году США прекратили закупку, ссылаясь на низкое качество товара). В своих мемуарах «Так было» Микоян пишет: «Много внимания мы уделяли крабоконсервной промышленности. К тому времени японские промышленники уже два десятка лет развивали эту промышленность, и у них работало 18 заводов. У нас же не было ни одного. Но уже к концу пятилетки мы имели 18 рыбо- и крабоконсервных заводов, а общая стоимость продукции с 1928 по 1932 год на Камчатке увеличилась в 10 раз и стала представлять собой весьма ощутимую статью в общесоюзном хозяйстве».
Каждый человек, который вырос в Советском Союзе, помнит, что такое «рыбный день» и почему каждый четверг в тысячах столовых необъятной Родины царило уныние. Ввиду экономии мяса (каждый «рыбный день» давал 13 % экономии) повара были вынуждены «фантазировать» кто во что горазд. Поэтому вам могли подать и суп, сваренный из рыбных консервов, и даже отбивные из акульего мяса. По идее Микояна рыба должна была стать полноценной альтернативой мясу, причем альтернативой более «эффективной» и полезной. Свиней и коров надо выращивать, а рыба нерестится сама, успевай только вылавливать и консервировать. Несмотря на то что рыбный день официально был введен только 26 октября 1976 года, когда ситуация с мясом в СССР стала особенно напряженной, фактически традиция рыбного дня, заложенная Анастасом Микояном, существовала в советском общепите еще с 1932 года. Правда, в 30-е годы «советский пост» сошел на «нет» уже через два года, и многочисленные казенные столовые добавляли рыбу в повседневное меню уже по своему усмотрению. Причем могли это делать чаще, чем один раз в неделю.
Посетить свои рыбные угодья лично Микоян смог только в 1945 году, сразу после разгрома милитаристской Японии и окончания Второй мировой войны. Советский Союз тогда перенял под свою юрисдикцию Курильские острова, или то, что сегодня называют в Японии «северные территории». Проблема Курильских островов до сих пор является острой для двухсторонних российско-японских отношений. Однако Советский Союз не так просто «вцепился в четыре скалы, торчащие из моря». Через проливы между Курильскими островами проходят пути миграции лососевых рыб. Москва получила контроль над достаточно большой рыболовной зоной, что в логике развития советского общепита могло дать необходимые калории миллионам советских граждан. И Микоян как «начальник Камчатки» и главный пропагандист «рыбной альтернативы» прекрасно это понимал. «Курильские острова – это все равно что сотни тысяч гектаров плодородных пахотных черноземов». При этом, лично прибыв на Сахалин, Микоян с удивлением обнаружил, что японцы употребляли в пищу и пускали на переработку только «красную рыбу», по преимуществу лососевые породы. Селедка вообще не считалась за еду, и более половины выловленной сельди шло на удобрения. Микоян был потрясен.
Несмотря на то что в рыбе пытались найти «альтернативу мясу», реальной альтернативой говядине, свинине и курятине никакая рыба стать не могла. Перед советской властью встал вопрос развития полноценной мясной промышленности. И именно здесь управленческий гений Микояна расцвел в полную силу.
Советский гамбургер
Как бы это удивительно сегодня ни звучало, но молодая Советская Россия была буквально влюблена в Америку. Северо-Американские Соединенные Штаты (так их тогда называли в СССР) воспринимались как самое передовое государство капиталистического мира, как общество, где царствуют прагматизм, технократизм и эффективность. Можно даже сказать, что Советский Союз видел себя неким подобием «социалистической Америки». Еще Ленин призывал «учиться у американцев», а принципы «фордизма» внедрялись на производстве. Можно сказать, что с 1917 по 1960 год (с некоторым перерывом в 1946–1953 годы) Советский Союз копировал буквально все, до чего мог дотянуться, – от мороженого до небоскребов, от гамбургеров до тракторов, от сосисок до заводов «под ключ» (о том, как американские инженеры помогли Советскому Союзу создать тяжелую индустрию, «Машины и Механизмы» подробно писали в статье «Как Альбер Кан построил советскую промышленность»). Что же касается пищевой промышленности, то ее привез из Америки и «акклиматизировал» на советской почве Анастас Микоян.
Первый – образцовый – мясокомбинат, который практически сразу получил имя Микояна, был заложен в Москве в 1931 году. За год до этого советским инженерам и специалистам «Союзмяса» удалось раздобыть проект будущего комбината в Чикаго, а также пригласить группу американских инженеров работать в Москву. При этом ОГПУ выступило против строительства огромного мясоперерабатывающего комплекса, назвав его «преждевременным» и мотивируя свое мнение «нехваткой мяса в стране». Однако Сталин встал на сторону Микояна и полностью поддержал создание в СССР целого ряда мясокомбинатов. Началось также строительство Ленинградского, Семипалатинского и Орского мясных комплексов. Суммарно стоимость импорта оборудования на все четыре объекта составила 4 миллиона 750 тысяч долларов. В итоге 31 декабря 1933 года начали работу девять цехов «Микояновского мясокомбината». А в следующем году полномочия Микояна претерпели очередные изменения – его специализация сужается. Наркомат снабжения в очередной раз был разделен. На этот раз сразу на три структуры: наркомат внешней торговли, наркомат заготовок и наркомат пищевой промышленности. Первые два возглавили заместители Микояна (Вейцер и Клейнер), а сам Микоян стал «главным пищевиком» СССР.
К моменту поездки Микояна в США американские технологии работали в Советском Союзе уже на полную катушку. Сам Микоян вспоминает: «…уже к 1936 году у нас было построено и введено в эксплуатацию (только новых!) 17 крупных мясных комбинатов, 8 беконных фабрик, 10 сахарных заводов, 41 консервный завод, 37 холодильников, 9 кондитерских фабрик, 33 молочных завода, 11 маргариновых заводов, 178 хлебозаводов, 22 чайных фабрики… кроме того, было произведено техническое перевооружение многих старых предприятий». Теперь же Микоян, по направлению Сталина, Молотова и Ворошилова, должен был посмотреть на Америку своими глазами, потрогать своими руками, исходить своими ногами. Если мы обратимся к записным книжкам, которые Микоян вел во время поездки, то увидим, что его интересы были крайне разнообразны, но в то же время жестко утилитарны. «Пищевик» ехал знакомиться с передовыми технологиями своей отрасли. В записных книжках мы можем прочитать:
1) Перевозка свежих фруктов и цитрусовых; шампанское, соки, сиропы; передвижные хлебозаводы; армейский рацион, готовые котлеты; устройство магазинов; упаковка продуктов, целлофан; мелкое холодильное дело; замораживание.
2) Жесткая тара для консервов, крышки. Мороженое – выбрали восемь сортов. Безалкогольные напитки и пиво. Сухари, бисквиты, хлеб.
3) Кафетерии. Быстрое замораживание продуктов (мясо, рыба, овощи, фрукты). Рыбный холодильник – не представил интереса. Шоколад, конфеты – удачное здание фабрики. Упаковка кофе, какао, чая.
4) Магазины. «Мэйси». Нью-Йоркская биржа. Холодильник в Нью-Джерси – ели жаркое из курицы, которая хранилась 12 лет. Лонг-Айленд – замораживание уток по методу инженера Зарочинцева. Балтимор – завод по производству металлических крышек.
5) Птицеферма и птицебойня. Завод по производству пластмассовых изделий. Молочный завод – впервые упаковка в бумажные бутылки. Завод гофрированного картона.
6) Питтсбург – завод консервов, рисовых хлопьев. Томатный цех. Завод стекольной тары. Химический институт. Изоляционные материалы. Хлопья из кофе. Детское питание с витаминами.
7) Сухой лед. Эмалированные банки и посуда. Чикаго – выставка. Сухие завтраки – кукурузные хлопья, рисовые хлопья, вздутые зерна. Хлебопекарный завод. Майонезный завод (заключили технические договоренности на производство этих продуктов у нас). Мясокомбинат, завод мясных консервов (закупили образцы продукции). Завод сухого молока.
8) Посещение фермы – механизированная дойка коров. Калифорния. Завод по упаковке сушеных фруктов, получаемых от фермеров. Особо отметили абрикосовый сок. Окленд – завод по упаковке томатных продуктов. Винный завод, газированное шампанское. Свекловично-сахарный завод.
9) Завод яблочных соков. Механизированный пивоваренный завод. Завод концентрированного апельсинового сока. Сортировка апельсинов. Упаковочные машины. Машины по производству ящиков. Консервированная рыба.
10) Баффало – воздушный рис, кукуруза, пшеница. Сухие вермишельные бисквиты. Скотоводческая ферма.
Как мы видим, Микоян стремился объять необъятное, при этом погрузиться во все детали, дотошно изучить все, что хоть как-то связано с пищевой промышленностью. Нарком пробыл в США два месяца и проехал страну от океана до океана.
Но были три вещи, которые Микоян захотел перенять немедленно. Третья из них – это производство натуральных соков. Из всего ассортимента в итоге на рассмотрении остались только апельсиновый и томатный, и окончательный выбор был сделан в пользу томатного, так как в СССР просто не было необходимого количества апельсинов.
foto-history.livejournal.com
Вторая вещь – это мороженое. А первая – «котлета в булке», или, как тогда говорили и писали, – «хамбургер». Удивительно, но «русский Макдональдс» мог появиться в Советском Союзе не в 1990 году, а в 1937-м. Микоян зажегся идеей «стандартных, приготовленных машинным способом» котлет, подаваемых с горячей булочкой. Вкусно, сытно, быстро, недорого. Перекусил на ходу и доволен. Были заказаны образцы машин, производящих котлеты, а также уличные жаровни, электрические и газовые. Соответственно был налажен выпуск булочек, получивших название «городская». В 1937 году «хамбургеры» можно было купить на улицах Москвы, Ленинграда, Баку, Харькова и Киева. Мясная промышленность освоила выпуск «стандартизированных» котлет и начала развозить их по точкам общепита в замороженном виде. Советские граждане очень быстро распробовали «хамбургеры». Как пишет в своих мемуарах Микоян: «Продажа горячих котлет была встречена потребителями очень хорошо, и торговля шла бойко. Лишь война помешала прочно и широко привить это начинание в нашей стране». В следующий раз жители СССР увидят гамбургеры только через 50 лет.
– Зря вы изучаете вопросы строительства мясокомбинатов и развития мясной промышленности, вредно есть мясо, надо питаться овощами, соей, фруктами, ведь соя полезней мяса. Мы в семье мяса не едим, а вместо него употребляем сою в разных видах.
– Но наш народ привык есть мясо в разных видах, да и американцы отнюдь не вегетарианцы. Следовательно, никак нельзя отказываться от производства мясопродуктов.
Далее Форд продолжал доказывать, что соя – наиболее полезная для организма пища. Микоян соглашался с тем, что «соя весьма полезный продукт», но заметил, что «в СССР сои мало, поскольку климатические условия не позволяют разводить ее широко». Тогда Форд посоветовал предоставить советским рабочим индивидуальные огороды, которые «будут для них и отдыхом, и дополнительным источником питания». Как мы знаем, массовая раздача «шести соток» с целью помочь населению в нелегком деле самообеспечения овощами началась только с 1970 года.
Жить стало лучше, жить стало вкуснее
Помимо гамбургеров, вторым самым известным американским заимствованием Микояна стало «самое вкусное советское мороженое». Нарком снабжения по-настоящему гордился тем фактом, что ему удалось приучить советских людей есть мороженое. Власти рассматривали это как важное социальное завоевание. Именно благодаря этому Микоян получил прозвище «любимый нарком».
До революции промышленного производства мороженого в России не было, так как еще не было ни традиции, ни холодильников. Мороженое было только домашнее. Лишь зимой на ярмарках подавали кружочки замороженного молока, иногда смешанного с медом или вареньем. Купить на улице стаканчик, рожок или эскимо на палочке и тут же на ходу его съесть – этому научил нас Микоян. «Книга о вкусной и здоровой пище» 1939 года пишет об этом откровенно: «Прежде мороженое употребляли на больших праздниках, в семьях буржуазии, на свадьбах и именинах, а теперь мороженое следует и можно сделать массовым продуктом повседневного питания, выпуская его по доступным ценам. Мороженое надо производить летом и зимой, на юге и на севере».
В 1935 году, как раз после отмены карточной системы, товарищ Сталин провозгласил главный идеологический принцип грядущей «эпохи изобилия» – «жить стало лучше, жить стало веселее». Концепцию «советского мороженого» Микоян придумал сам. Согласно видению наркома, «мороженое – это не еда. Человек покупает мороженое только для удовольствия, когда у него хорошее настроение. По объему продаж мороженого можно судить о том, насколько граждане счастливы».
Первая партия советского мороженого (40 тонн) была изготовлена в 1937 году на хладокомбинате номер 8, в будущем тоже получившем имя Микояна. Как бы удивительно это ни звучало, но советское мороженое было экспортным продуктом. Начиная с 50-х годов, СССР продавал за границу около 2 тонн мороженого. Причина – очень жесткий ГОСТ, предписывающий всю продукцию производить только из натуральных ингредиентов. Именно поэтому сегодня «советское мороженое» уже нигде не купишь.
Ирина Глущенко в своей монографии «Микоян и советская кухня» (2010) приводит слова Владимира Микояна, внука наркома: «Вспомните мороженое пломбир за 48 копеек. Советская классика. Вы помните, как быстро этот пломбир таял? Было очень обидно. А знаете, что служило стабилизатором, то есть веществом, которое позволяет мороженому хоть немножко продержаться? Крахмал или мука. А сейчас – современные стабилизационные системы, тоже, кстати, сделанные из натуральных составляющих: гуаровая камедь, семена камедь-рожкового дерева, натриевая соль, – позволяют мороженому вести себя совершенно иначе. То есть в жару можно его есть, и оно не будет капать, течь, растекаться по асфальту. И не только… не будет кристалликов льда, которые были в том, нашем, мороженом…»
Массовое внедрение мороженого помогло решить проблему «десерта» в советском общепите. Производство варенья не было массовым, «отвратительные сахарные подушечки» разругал «второй человек в партии» Вячеслав Молотов, печенья было мало, шоколада еще меньше. Именно мороженое теперь стали «подавать на сладкое». Американские технологии по производству «русского холода» очень быстро распространились по стране. Теперь пейзаж любого крупного советского города невозможно было представить без киоска или передвижного холодильника с мороженым. Поскольку основными потребителями мороженого были дети, то цены на продукт принципиально держали «копеечными». Товарищ Сталин как-то заметил Микояну: «Ты, Анастас Иванович, такой человек, которому не так коммунизм важен, как решение проблемы изготовления хорошего мороженого». При этом важно отметить, что массовое производство советского эскимо и пломбира было бы невозможным, если бы до этого у американцев не переняли технологию строительства хладокомбинатов.
Микоян вспоминал: «…после возвращения из США и с учетом американского опыта у нас был разработан проект крупного холодильника № 6 в Ленинграде, а потом построен самый крупный по тем временам – в Москве. Все это хозяйство уже размещалось только в двух зданиях вместо 10–12, как это было предусмотрено прежними проектами. К оформлению нового проекта был привлечен видный архитектор Жолтовский. Ни в чем не уступая американским, наш холодильник… внешне был оформлен даже лучше, чем те, что я видел в США… Вскоре при Московском холодильнике № 8 было завершено строительство первой фабрики мороженого, оборудование для которой было решено закупить в США. И действительно, на закупленном в США оборудовании наша фабрика, начиная с 1938 года, стала выпускать мороженого более чем вдвое против ранее запланированного». Важно отметить, что из США Микоян привез идею строительства не только промышленных холодильников. Нарком снабжения предлагал наладить в СССР производство и домашних холодильников. Однако Сталин, который не хотел отрывать машиностроение от оборонных заказов, высказался против данной идеи, якобы «зима длинная, а в летние месяцы наше население привыкло держать продукты на ледниках и в погребах». Поэтому очень долгое время поесть мороженое можно было только на ходу, домой не принесешь, так как хранить его негде.
Источники:
Анастас Микоян. «Так было. Размышления о минувшем». Андрей Рубанов. «Микоян». Рой Медведев. «Микоян». Михаил Павлов. «Анастас Микоян. Политический портрет на фоне советской эпохи». Ирина Глущенко. «Микоян и советская кухня».Это новость от журнала ММ «Машины и механизмы». Не знаете такого? Приглашаем прямо сейчас познакомиться с этим удивительным журналом.
