Поэт Евгений Евтушенко писал: «Волга для России – это гораздо больше, чем река». Она служила источником вдохновения для многих русских писателей, поэтов, художников и скульпторов. Каждый новый живописец добавлял в образ Волги что-то свое. Если собрать все картины, написанные на ее берегах, они не поместятся даже в несколько просторных залов, а рукописное перечисление названий займет пару листов.
Алексей Саврасов: Волга лирическая
Алексей Саврасов, родившись в семье торговца, не должен был стать художником. Отец хотел обучить мальчика своему делу, но тот рисовал на каждой бумажке, которая попадалась ему под руку, и в итоге поступил в Московское училище живописи, ваяния и зодчества. Саврасов довольно быстро добился известности – его называли лучшим пейзажистом современности. Он выставлялся везде, пользовался благосклонностью императорской фамилии, преподавал. И открыл для себя Волгу. Волжские пейзажи стали фирменными работами Саврасова, а он сам – первым волжским певцом.
«Волгу в окрестностях Юрьевца» Саврасов впервые выставил анонимно в 1871 году на ежегодном конкурсе Московского общества ценителей искусства. Ему отдали первое место. Дождливая, коричневатая Волга, бурлаки на переднем плане, зыбкие берега. Алексей Саврасов стал для зрителя первооткрывателем жанра лирического пейзажа – такого изображения природы, которое учит находить красоту во всем, даже в неприглядных вещах.
«Волга», «Грачи прилетели», «Волга. Дали», «Рыбаки на Волге», «Разлив Волги под Ярославлем» – Саврасов часто писал Волгу, и каждый раз это был новый и честный взгляд на привычные виды.
Исаак Левитан: Волга противоречивая
Исаак Левитан родился в Сувалкской губернии (нынешняя территория Литвы), довольно далеко от «маршрута» Волги. Но влюбился в нее, еще не увидев, – по работам своего учителя Алексея Саврасова и фотографиям. Художник бредил рекой, видел ее во снах, придумал себе величественный образ и ждал встречи.
Она состоялась весной 1887 года. Левитану было 27 лет, и он приехал рисовать с натуры. Снял комнату у старушек, намеревался вернуться с кипой зарисовок, а оказался страшно разочарован. Река открылась Левитану совсем не такой, как он ее представлял. Живописец жаловался в письме Чехову: «Представьте себе следующий беспрерывный пейзаж: правый берег, нагорный, покрыт чахлыми кустарниками и, как лишаями, обрывами. Левый… сплошь залитые леса. И над всем этим серое небо и сильный ветер. Ну, просто смерть. Сижу и думаю, зачем я поехал? Не мог я разве дельно поработать под Москвою и… не чувствовать себя одиноким и с глаза на глаз с громадным водным пространством, которое просто убить может… Сейчас пошел дождь. Этого только недоставало!»
Левитан сделал пару зарисовок и уехал в Москву, недовольный и расстроенный. А зимой 1887-88 года вдруг вернулся к старым сюжетам. Он написал «Вечер на Волге», «Разлив на Суре», «Пасмурный день на Волге», «Плоты». Тревожные, сумеречные, туманные, эти картины почти не содержали намеков на присутствие человека. Волжский цикл встретили с одобрением: Василий Верещагин даже купил полотно «Осеннее утро. Туман» для своей личной коллекции.
После Левитан на Волгу долго не ездил, говорил: «Да бросьте! Я там уже был», друг Чехов вторил ему: «Левитану нельзя жить на Волге, она кладет на душу мрачность». Но однажды художник все же вернулся – и увидел с палубы парохода Плёс. Березовые рощи, небольшие храмы и совсем другая река очаровали Левитана. Он писал по пять-шесть картин разом, работал запоем. Приехал туда же следующим летом, и после него. Чехов, отсматривая работы, замечал: «Знаешь, а в них появилась улыбка». Левитан изображал теперь совсем другую реку – величественную и спокойную. «На Волге. К вечеру», «Вечер на Волге», «Пароход на Волге», «Над вечным покоем», «Тихая обитель» – искусствоведы говорят, что именно с этой Волги начался настоящий Левитан.
Илья Репин: Волга бурлаков
Илья Репин впервые увидел бурлаков в 1868 году на Неве. Его это поразило – грязные, измученные люди вручную тянут тяжелые баржи. Художник поехал на Волгу, чтобы подробнее узнать об участи бурлаков. Ему хотелось написать монументальную работу о современности. В Самарской области он вышагивал рядом с бурлаками, разговаривал с ними, делал наброски. На записках к эскизам остались даже имена прообразов: расстриженный священник Канин идет во главе, Илька-моряк смотрит на зрителя, Ларька стоит в изодранной рубахе.
За «Бурлаков на Волге» Репин получил выговор от одного из министров во время выставки в Вене: «Ну, скажите, ради бога, какая нелегкая вас дернула писать эту нелепую картину?.. Да ведь этот допотопный способ транспортов уже сведен к нулю, и скоро о нем не будет и помину!» Впрочем, интеллигенции полотно понравилось. Его высоко оценили Федор Достоевский, Иван Крамской, Владимир Стасов. А купил в свою личную коллекцию великий князь Владимир Александрович. С «Бурлаков на Волге» началась слава Репина. В 2014 году в Самаре в честь 170-летия со дня рождения художника у реки установили скульптуру «Бурлаки на Волге».
Николай Дубовский: Волга как море
В 1892 году художник Николай Дубовский представил на 20-й выставке Товарищества передвижных художественных выставок только одну работу: «На Волге». Ее почти сразу признали лучшей у автора – тонкого пейзажиста, который и прежде обращался к волжской теме. У картины «постоянно толпилась публика и подолгу стояла, не сразу отдавая себе отчет в том, что привлекло ее к этому полотну». Произведение высоко оценили и в профессиональном сообществе. Илья Репин написал коллекционеру Павлу Третьякову: «Дубовского „На Волге“ – вещь, удивительная по совершенству. Как сработана вода, небо, сколько во всем поэзии – лучшая вещь на выставке!» Третьяков согласился с оценкой и позднее приобрел картину в свою коллекцию. Она до сих пор выставляется в Третьяковской галерее.
Река на картине простирается до самого горизонта, отчего кажется морем. Светлое, лиловое, серебристое полотно воспринимается беспечным и мягким. Лаконичный пейзаж Дубовский сумел сделать монументальным. Критик Владимир Сизов писал: «…Величие и мощь реки прекрасно чувствуются в этой необозримой водной поверхности, тихой и зеркальной, но могучей».
Борис Кустодиев: Волга праздничная
Своя, непохожая на другие версии Волга была у Бориса Кустодиева. Цветастая, яркая, многолюдная, она отражала особенность его творческой манеры, о которой Александр Бенуа писал: «…настоящий Кустодиев – это русская ярмарка, пестрядина, „глазастые“ ситцы, варварская „драка красок“, русский посад и русское село, с их гармониками, пряниками, расфуфыренными девками и лихими парнями». Все это воплотилось в написанном в 1909 году полотне «Гуляние на Волге». Народное веселье, в котором смешались все сословия, написано подвижными масляными красками. Дамы в шляпках, мужчины с тросточками, но одновременно с ними – простой народ в платках и цветастых рубахах, береза на переднем плане и вид на Волгу позади. Многоплановое «Гуляние» кажется очень жизнелюбивой, очень пестрой картиной.
Другое произведение Кустодиева «Волга. Радуга» – индустриальный волжский пейзаж с черными буксирами и темными облаками, но надо всем этим – яркая радуга, а на заднем плане – белая церковь на зеленых лугах. Волга, действительно, соединяет все это в себе – и безупречную красоту природы, и вдохновение, и тяжелый труд, и многоликую промышленность.
Это новость от журнала ММ «Машины и механизмы». Не знаете такого? Приглашаем прямо сейчас познакомиться с этим удивительным журналом.
