Машина гениальности

Арьев вошел, поздоровался, сел. Он был высоким, худым, с длинным лошадиным лицом, он не просто сел, а как будто сложился пополам – колени над столешницей, руки сверху, кощеевы плечи вперед.

– Мы хотели бы, Артур Андреевич, побеседовать с вами по известному вам делу, – начал Боб.

Открыл папку.

– Мы провели повторную экспертизу, и она показала неожиданные результаты. Настолько неожиданные, что мы приняли решение дело снова открыть.

Арьев пожал плечами.

– Не понимаю. Мне кажется, мы все выяснили. Что за причина, позвольте узнать, сподвигла вас провести повторную экспертизу?

– Причина, прежде всего, в необычности случая. Ваш люкс-мобиль, лучший в своем классе, сверхнадежный, с установленной на нем сверхнадежной системой безопасности «Омега», вдруг теряет управление и на полной скорости падает в реку. Событие невероятное, даже уникальное, вы согласны? В системе «Омега» это первый случай сбоя за все ее двенадцать лет работы.

– Все когда-то случается впервые.

– Это достаточно весомый повод для того, чтобы назначить повторную экспертизу, как считаете?

Боб подравнял лежащие на столе листы.

«Омега» была создана изобретателем Аронским.

Аронский был одним из первых, «произведенных» на свет «Машиной гениальности», гением.

«Машина гениальности», детище великого изобретателя Фримана, выявляла гениальные задатки и безошибочно определяла дар человека – дар, главное призвание, главный талант; занятие, к которому у него была не просто предрасположенность, а в котором он достигнет небывалых высот.

«Машиной», согласно завещанию Фримана, мог воспользоваться любой человек. Она сделала счастливыми огромное количество людей, сотни миллионов получили возможность выявить и развить свой талант.

Боб протянул Артуру Андреевичу лист с результатом экспертизы. Арьев равнодушно скользнул по нему взглядом, отложил.

– Системы безопасности «Омега» не дают сбоев… – повторил Боб.

– Получается – дают.

– …И проведенная экспертиза в очередной раз это доказала.

– Не понимаю. – Арьев покачал головой. – Произошла авария. Я чуть не погиб. А вы говорите мне, что сбой невозможен?

– Вот именно – чуть не погибли.

Боб выделил слово «чуть».

– Ваш люкс-мобиль выбросило на скорости сто десять километров в час с моста в реку, но вы при этом почти не пострадали. Несколько царапин и шишек не в счет.

Боб несколько долгих мгновений рассматривал Артура Андреевича, тот отвечал ему спокойным взглядом, чуть шевеля при этом губами.

– Может быть, расскажете все сами? – с участием спросил Боб.

– Не понимаю, – сказал Арьев. – Я ехал домой, система безопасности вышла из строя. Машина упала в реку. Я чудом остался жив. Что еще я должен вам рассказать?

Он двинул челюстью.

Боб пододвинул лист с результатом экспертизы к себе.

– В выданном ранее заключении сказано, что произошедшее вызвано технической недоработкой, после чего все модели с системой «Омега» отозвали, – сказал он. – Нынешний результат показал, что никакой технической недоработки нет, а имело место быть намеренное нанесение порчи. Налицо взлом системы, проникновение с целью симуляции поломки, с целью, в свою очередь, представить все как результат недоработки.

– А, – Арьев покивал. – Понимаю. Вы считаете, что это моя работа?

Боб наклонил голову, как бы показывая, что да, считает, но ждет ответа от собеседника.

– И зачем мне это, позвольте узнать? Портить систему с риском разбиться насмерть? Ради какой-то страховки и компенсации?

Арьев фыркнул.

– Ну почему же с риском? Вы все рассчитали, вы отлично знали, что люкс-мобиль кроме системы «Омега» снабжен своей защитой, и в случае падения в реку, даже на огромной скорости, с вами почти наверняка ничего не случится.

– Откуда же я об этом мог знать? Я не экстрасенс, не техник-специалист…

– Оттуда же, полагаю, откуда вы узнали о том, как вывести систему из строя.

– Чушь! – буркнул Артур Андреевич.

– Вопрос – зачем? Страховка и компенсация – неплохой мотив, но я считаю, дело не в них.

Боб достал еще один лист.

– Вы ведь знакомы с Аронским? С изобретателем «Омеги» Филиппом Аронским. Так?

Арьев молчал.

– И не просто знакомы, вы с ним лучшие друзья! То есть были когда-то. До тех пор, пока четыре года назад не поссорились. Так? Почему вы скрыли от нас тот факт, что вы были друзьями?

– Я ничего не скрывал, – угрюмо сказал Арьев. – Вы просто не спрашивали. Это не имело отношение к делу.

– Так же, как не имело отношения то, что вы подали прошение о лишении его его дара? Вы ведь подавали такое прошение?

Боб наклонился вперед.

– «Машиной гениальности» разрешается воспользоваться лишь единожды! Второй такой возможности человек лишен. Лишить дара принудительно можно только в том случае, если будет неопровержимо доказано, что в результате его использования был нанесен прямой вред, или произведена угроза такому нанесению, здоровью и жизни другого человека.

Он сделал паузу.

– Четыре года назад между вами и вашим другом Филиппом Аронским произошла серьезная ссора, при свидетелях. Вы решили отомстить. Сымитировали поломку, представили все так, словно авария произошла по причине недоработки конструкции в системе, придуманной Аронским. Вы добились своего – суд признал, что недоработка действительно была. Вы подали заявку на лишение вашего бывшего друга дара, и эта заявка была удовлетворена. Слава богу, что мы произвели повторную экспертизу. И слава богу, что заявка, хоть и была удовлетворена, но сам приговор в отношении Аронского пока не был приведен в исполнение.

Он откинулся на спинку.

– Не хотите рассказать, что явилось причиной ссоры? Что, по-вашему, он сделал такого ужасного, что заслужил подобное? Отомстить бывшему лучшему другу таким изощренным способом… Отнять у него лучшее, отнять у него то, что сделало его тем, кем он является, – великим изобретателем…

– Мне нечего рассказывать.

– Факт искусственного вмешательства – вашего вмешательства – установлен. Решение суда в отношении Аронского, в том числе и касательно его дара, будет отменено. Ваша затея провалилась. Признайтесь сами, вам это зачтется, я думаю, что в этом случае вы отделаетесь штрафом и условным сроком.

Арьев медленно покачал головой.

– Вы ведь сами, Артур Андреевич, так и не использовали свою возможность? – вдруг как будто сменил тему Боб. – Не выявили свой талант. А вам ведь уже сорок четыре. Позвольте узнать, почему?

Арьев поморщился.

– Мне это не нужно, – медленно сказал он. – Я и без вашей чудо-машины знаю, чем хочу заниматься, и меня мое занятие устраивает.

– Вы цветовод-селекционер.

– Да. Притом в своем профиле лучший из лучших.

Он гордо задрал подбородок.

– Но вы могли бы стать действительно лучшим из лучших! Ваш дар раскрылся бы полностью. Вы бы получили возможность учиться, получили бы все льготы и привилегии. Поступили бы в любой профильный вуз, в вашем распоряжении были бы обширные ресурсы и средства, вы бы имели возможность получать консультации лучших специалистов.

– Мне это не нужно. Зачем? Узнать о том, что мое призвание не селекция, а, например, вождение большегрузов? Не могу даже представить, как я буду возить эти большегрузы и всю оставшуюся жизнь потом мучиться – то ли заниматься ненавистным вождением, то есть якобы тем, к чему у меня призвание, то ли по-настоящему любимым делом.

– Неизвестно еще ни одного случая, чтобы получившие свой дар, как вы говорите, мучились, – сказал Боб.

– Так же как неизвестно ни одного случая поломки вашей пресловутой «Омеги». То, что ваша способность и, как следствие, ваше занятие полностью устраивает вас, еще не значит, что оно устраивает всех и каждого.

Боб покачал головой.

– Дар напрямую связан с сущностью человека, дар – это его сущность и есть. Реализовывая его, человек реализовывает себя. Он априори не может быть несчастным, не может, как вы выразились, мучиться!

– Это всего лишь красивые слова! – раздраженно сказал Арьев. – Меньше слушайте всяких болтунов и больше смотрите по сторонам!

Боб вздохнул.

Арьева ему было искренне жаль. Если бы тот раскрыл свой дар – настоящий дар, ничего бы этого, скорее всего, не случилось.

– Вы говорите, что дар – это сущность, – продолжил Арьев. – Реализовывая его, человек реализовывает себя… При этом он не может быть несчастным… Вы не правы. И вы даже не представляете, насколько неправы. Не у всех дар – сущность, не все, реализовывая его, реализовывают себя. Не все довольны тем, чем им приходится заниматься.

Боб хмыкнул.

Он сталкивался с подобными мнениями и раньше, но это было давно, и ему казалось, что это вопрос давно решенный.

Лучшее дело – любимое дело, дело, в котором у тебя все получается, к которому у тебя есть предрасположенность.

– К таким людям относится Филипп, – сказал Арьев. – Он тяготится своим даром. Он страдает. На самом деле он не хочет ничего изобретать. И по-настоящему никогда не хотел. Он думал, что у него получится, что он сможет полюбить то, чем он занимается, но у него не вышло.

Боб покачал головой.

– А чего же он хочет?

– Он всегда хотел стать художником.

Иллюстрация: pch.vector ru.freepik.com

– Нужно уметь отличать желаемое от действительно желаемого, – сказал Боб. – Понимаете разницу? Для этого, в том числе, и существует «Машина гениальности».

– Ваша «Машина» ошибается, – уверенно сказал Арьев. – Она всего лишь машина, пусть и гениальная и созданная гением. Нельзя доверять решение подобных вопросов машине.

Он некоторое время молча смотрел на Боба.

– Еще не поняли? – вдруг спросил он.

– Что? – спросил Боб.

– Ну, вы же занимаетесь своим делом, реализовываете свой дар, разве не так? Вы им довольны! Вы – профессионал! Следователь. Эксперт. У вас есть все необходимые факты. Сложите уже два плюс два.

Боб поджал губы.

Вот, значит, как, да?

Это что, вызов?

Ладно. Пусть.

Что нам известно?

Он перебрал в памяти весь предыдущий разговор и все известные по этому делу факты.

Катастрофа по причине недоработки конструкции системы безопасности «Омега». Экспертизы, технические освидетельствования… Дело закрыто. Арьев, как пострадавший, подает прошение о лишении Аронского дара, и прошение удовлетворено.

Далее. Уникальность случая, плюс дотошность Боба, или его исключительное чутье – как-никак, расследование подобных дел – это его призвание, дар – заставляют его провести повторную экспертизу. Катастрофа, оказывается, подстроена Арьевым – он внес изменения в конструкцию одного из узлов. Обнаруживается и мотив – месть бывшему лучшему другу. Арьев выбрал довольно изощренный способ отомстить – лишить человека самого ценного. Жестоко, цинично…

Но почему же, если Аронский не хочет лишиться дара, он не спешит подавать апелляцию? Ее ведь обязательно рассмотрят, и у него, учитывая его заслуги, имеется неплохой шанс избежать наказания.

Странно. Он действительно им тяготится?

Нет, невозможно, это все домыслы Арьева.

Итак, сначала.

Катастрофа.

Намеренное нанесение порчи, и нанесение именно Арьевым – и это установленный факт.

Мотив – месть. Лишение человека его дара.

Все логично.

Как сюда вписывается утверждение Арьева о том, что Аронский тяготится своим даром? Как будто никак. Попытка оправдаться, увести следствие на ложный путь?

Нет, тут что-то другое. Все не так просто. Не похож Арьев на простачка, считающего, что таким образом сможет сбить Боба с толку.

Тогда зачем?

Он помассировал виски.

Возможность воспользоваться «Машиной» дается один раз.

Один человек – один дар. Одна попытка. Переиграть невозможно. Выбор сделан, получите, распишитесь, дальше сами решайте, что делать: реализовывать – и тогда мы во всем вам поможем; или оставить все как есть – это ваше, как говорится, право.

Сколько людей выбирает второй вариант?

Нисколько.

Все выбирают первый, и это понятно – заниматься тем, что у тебя будет получаться лучше других, то, к чему у тебя способности, дар, – кто откажется от подобного?

«Все выбирают первый», – повторил он про себя. Переиграть невозможно.

То есть возможно, но только при условии, если кто-то откажется от своей возможности получить дар в твою пользу. Только кто же от такого откажется?

Он посмотрел на Арьева.

Так.

Так…

Цветовод, которого полностью устраивает то, чем он занимается, и который не собирается использовать свой шанс.

Имитирует сбой вследствие недоработки конструкции…

Бывшие лучшие друзья…

А почему, кстати, бывшие?.. Ссора имела место быть четыре года назад, но это необязательно могло привести к тому, что они перестали быть друзьями.

Дьявол! Нужно было проверить, контактировали они после того случая или нет!

Он понял, или ему показалось, что он понял.

Но зачем так сложно? Зачем было устраивать катастрофу, всю эту кутерьму с принудительным лишением дара?

Аронский же мог просто отказаться от дара, и потом…

Боб потер лоб.

Такой шанс дается раз в жизни…

Кто же откажется от своего дара?..

Н-да…

И кто же согласится принять жертву от другого, пусть и от лучшего друга – тем более от лучшего друга!

Аронский и не согласился.

– Вы поэтому с ним поссорились, да? – спросил Боб. – Вы предложили ему отказаться от дара, сказали, что откажетесь от своей попытки в его пользу… Он не согласился. Вы поссорились. Вы не могли смотреть, как он мучается, и решили сделать все по-своему. Лишить его дара принудительно, а потом просто переписать свое право на него. Так?

Боб вошел в систему, ввел нужные данные.

Возможность у Арьева пройти инициацию уже отсутствовала. В деле Аронского в графе «прохождение процедуры выявления дара» стояло жирное «плюс один».

Арьев действительно отказался от своего права в пользу лучшего друга!

– Почему сразу не сказали? – буркнул Боб.

Арьев медленно развел руками.

Иллюстрация: vecteezy.com

– Не хотели, чтобы это дошло до Аронского?

– Если он узнает, он откажется.

– Он все равно догадается, – возразил Боб.

– Не догадается. Или догадается, но не сразу. Я принял меры.

Боб посмотрел условия. Да, меры он принял. Возможность «переиграть» давалась Аронскому неким Павленко, якобы в благодарность за то, что тот, благодаря его системе, остался жив.

Один человек благодарит того, чье изобретение спасло ему жизнь. Логично.

Обман раскроется, но не сразу. Уже после того, как Арьев пройдет процедуру.

– Филипп такой человек… – Арьев вздохнул. – Ему без этого нельзя. Он просто не сможет.

– А вы, значит, сможете?

– Я же говорил, меня все устраивает.

Некоторое время они молчали.

Боб пытался и все никак не мог понять, как это – отказаться от дара, отказаться от того, что делает человека человеком, делает по-настоящему, дает ему смысл, цель?.. Как это, отказаться от того, от чего не в силах отказаться никто на свете?.. Что это – величайшая глупость, или акт самопожертвования, или, может быть, все не так страшно, и некоторым и в самом деле, для того чтобы найти себя и понять, что им нужно, не требуются никакие чудо-машины?

И что ему, Бобу, теперь делать?

Он выпрямился.

Делать то, что должен.

Идти до конца. Это его работа. Его призвание. Сущность.

Арьев виновен, он должен понести наказание.

– Вы можете пообещать ничего Аронскому не говорить? – спросил Арьев. – Хотя бы до инициации?

Боб медленно кивнул.

– А как же вы? – каким-то чужим голосом спросил он. – Как же ваш дар?

Артур Андреевич чуть раздвинул губы в улыбке.

– Мой дар уже со мной. Ничего другого мне не нужно.

Они помолчали.

– Я могу идти?

– Д-да… Мы… Мы вас вызовем.

Арьев поднялся.

Боб посмотрел на него – высоченного, нескладного, длиннорукого, цветовода-селекционера, считавшего, что нашел себя без участия умной машины, пожертвовавшего своей возможностью в пользу лучшего друга…

Дождался, пока Арьев выйдет за дверь, еще раз посмотрел на лист с результатами экспертизы, на копию резолюции суда.

Подумал: какого, собственно, черта?

Отмены последнего решения суда можно добиться, это несложно.

Особенно если не будет проклятого результата.

Ну, а дальше уже…

Он же профессионал, для него решить такой вопрос раз плюнуть!

Он покачал лист экспертизы, потом сунул его в шредер и нажал кнопку «старт».