Я не хочу ничего решать – я хочу Новый год! А знаете почему? Потому что каждому взрослому в канун праздника официально разрешается почувствовать себя ребенком: капризным и верящим в чудо. И это не глупость – это традиция!
Три новых года и один праздник урожая
Новый год оттого и новый, что традиция праздновать его (особенно такая, как сегодня) очень нова. Да-да, не удивляйтесь! Впрочем, начало-то тянется из тьмы веков, когда в славянской культуре было целых три календаря: гражданский, церковный и аграрный. И все три не совпадали! Встреча Нового года, согласно первому календарю, приходилась на 1 марта, если верить второму – на 1 сентября, а третьему, ориентированному на смену времен года, когда солнце поворачивалось к «новому свету», – на 25 декабря. Это был самый настоящий, крестьянский, народный Новый год. Впрочем, особо его никто не праздновал. Да и вообще Православный собор в Москве в 1348 году определил: начинать гражданский и церковный год в один день – 1 сентября. Так и повелось – в этот день мы до сих пор отводим детей в школу.
А что же 25 декабря? Ведь день зимнего солнцеворота в северном полушарии – это 21 или 22 декабря. Но не все знают, что этот день смещается со временем: когда юлианский календарь принимали в 45 году до н. э., зимнее солнцестояние как раз приходилось на 25 декабря. Но вернемся к нашим славянам. Мифологическое мышление аграрных предков (не только наших) воспринимало зимний солнцеворот как распад старого мира. В этот момент на земле воцарялся хаос, из темных уголков вылезала нечисть всех мастей.
Что нужно было сделать? Конечно, создать новый, правильный мир, который обеспечит благополучие (и хороший урожай) в новом году. А для этого нужно было… верить в чудо и совершать обряды. Они, к слову, стартовали у славян еще с Покрова Богородицы, который проходит с 1 по 14 октября (может быть, поэтому некоторые сегодня начинают ждать Новый год за три месяца до его начала?). В древности к этим дням был приурочен языческий праздник урожая.
Как отмечали?
Как и сегодня – яствами. Обязательно обильными и ритуальными. Согласно источникам XIX века, в такое меню входила обязательная обрядовая пища славян – кутья и блины. Под самый Новый год и вовсе нужно было есть в три горла – обязательно мясное и жирное, особенно свинину и колбасы. Отсюда и пришла традиция обильного новогоднего стола.
А вот второй обычай дошел до нас «шиворот-навыворот» – наши предки верили, что первый день нового года должен был быть обязательно праведным, поэтому вставали не в обед, как их далекие потомки, а наоборот – пораньше. После чего ходили по деревне, разбрасывая зерно – залог будущего урожая.
Впрочем, не все так уныло – веселье тоже было. По деревне ходили ряженые (а теперь вспомните, что сегодня на Новый год принято надевать маски и карнавальные костюмы) и те, кто колядовал. Ряженые изображали ту самую нечисть, которая, как верили славяне, в эти дни вылезает из преисподней: мелких бесов, звероподобных монстров и даже покойников.
А еще было принято завершать старые дела, раздавать долги и избавляться от ненужного хлама. Чтобы начать новый год с чистого листа. Эта традиция, кстати, характерна не только для славян, но и для всех народов Европы. В Италии, как известно, даже торжественно выбрасывают из окна старую мебель. И пока любители макарон расправлялись с раритетными тосканскими диванами, славяне… умывались ключевой водой (вспоминаем Женю Лукашина с его ежегодной баней).
Встреча Нового года чистым, сытым и праведным, по мнению наших предков – залог успеха. Этнографы называют такие убеждения магией первого дня (отсюда поговорка – как встретишь Новый год, так его и проведешь, да-да, это очень древнее изречение). Потом, впрочем, на эту традицию наложится вечный советский дефицит продуктов и даже, возможно, память о голоде до и во время войны.
Петр I и Щелкунчик
Тем не менее, наши предки даже близко не знали того размаха, с каким мы встречаем праздник сегодня. Немного торжества в него добавил Петр I, который, как известно, мечтал обратить «отсталую» аграрную страну лицом к «прогрессивной» Европе. И обратил – в том числе, с помощью пропаганды шумного новогодья. Предприняв попытку разрушить земледельческое мышление наших пращуров, царь-реформатор приказал начинать год не с 1 сентября, а с 1 января, приурочив его к Рождеству. И да, торжества проводить целую неделю (а теперь вспомним наши длинные новогодние выходные).
Но главное – Петр, наконец, познакомил россиян с новогодней елкой. Правда, в те времена использовали не целое дерево, а лишь его части. Пускать ракеты и зажигать огни, а еще «украсить дома от древ и ветвей сосновых, еловых и можжевеловых», – писал он в своем указе от 1 января. Несмотря на все старания, царю-плотнику так и не удалось сделать Новый год уникальным торжеством – это был просто один из святочных дней, ничем не отличавшийся от других.
Целой елки в славянских домах не было вплоть до 1830–1840-х годов, когда пришла мода на немецкий романтизм. Традиция украшать хвойную красавицу из Германии в Россию пришла одновременно с увлечением произведениями Эрнста Гофмана. Особенно популярными стали «Щелкунчик» и «Повелитель блох» – эти детские книжки начали массово выпускать, и на картинках красовалась нарядная ель.
Но ни Деда Мороза, ни Снегурочки ребятишки тогда еще толком не знали (о более ранней истории новогоднего дедушки читайте в статье «Дед Мороз: юный, рыжий, глаза на затылке»). Образ первого сложился благодаря поэме Некрасова «Мороз, Красный нос», написанной в 1863 году, а второй – пьесе Островского «Снегурочка» – еще через десять лет. Но и это не помогло – праздник в те годы массовым так и не стал – его отмечали разве что дворяне, и то в кругу семьи. Традиционное общество в лице крестьян чуждые им торжества не принимало.
Красные елки
Но те перипетии, какие произошли с Новым годом во времена СССР, любимый нынче праздник не знал никогда! После революции его, кстати, не отменили, но старались придать торжеству коммунистический колорит. Веселье приурочивали к очередной антирелигиозной кампании. А как иначе – для русских людей Дед Мороз был прообразом Святого Николая Угодника, а сам праздник ассоциировался с Рождеством. Если взглянуть на дореволюционные новогодние открытки, то на большинстве из них – ангелы и свечи, а Дед Мороз, если он вообще присутствует, одет чаще всего в голубую шубу (красную он получит позже, именно в Советском Союзе, хотя в царские времена новогоднего старца тоже могли иногда изобразить в красном – вероятно, переняв «моду» у европейского Санта-Клауса).
В детских садах устраивали «Вечера безбожника» и «Красные елки». Но потом к власти пришел Сталин… Большевики и так-то видели в торжестве опасность воспоминаний о Рождестве, а тут и еще пояса пришлось затянуть, нэп свернуть… Праздник попросту запретили. Хотя люди продолжали отмечать его втайне, в кругу семьи.
И все-таки почти целое десятилетие жители страны самых счастливых рабочих обходились без Нового года. А потом была знаменитая заметка одного из руководителей Украинской ССР Павла Постышева в «Правде», где он призывал «устроить детям хорошую елку». Говорят, даже Постышев будто бы лично обращался к вождю с этой идеей. Так это или нет, но елку разрешили, а Новый год реабилитировали.
Но растерянные советские граждане не понимали, как им отмечать многострадальный праздник? Чтобы сформировать новые традиции, понадобилась вся мощь советской пропаганды: от кино до мультфильмов. Кстати, вот вам корни очередной – совсем молодой в масштабах вечности – традиции: смотреть в зимние каникулы советские новогодние фильмы, сказки и мультики.
С одной стороны, праздник остался семейным, а с другой – стал массовым. Дело в том, что большевики, всеми силами старавшиеся развить в гражданах коллективизм и идею «большой семьи», стали устраивать гигантские детские утренники, а для взрослых – вечера в Доме культуры: сегодня оттуда они перекочевали в рестораны в виде корпоративов. Одно из первых подобных мероприятий живописно запечатлено в кинофильме 1956 года «Карнавальная ночь».
Меню
Оно, как помним, начало складываться еще в древности – жирное и мясное. Кстати, поначалу Новый год тоже было принято отмечать обязательным студнем или холодцом (некоторые отдают дань этой традиции и сегодня). Все просто – ингредиентов для нынешнего новогоднего стола в те годы еще не было, не говоря уже о нехватке денег.
Любимая всеми докторская колбаса – важнейший ингредиент салата «Оливье» – появилась, к примеру, только в 1936 году с легкой руки товарища Микояна, «Советское шампанское» стали выпускать в 1937-м, а консервы (из салата «Мимоза») – и вовсе после войны, поскольку именно тогда стало развиваться рыбное хозяйство. А вот многокомпонентность блюд стала популярной у советских граждан лишь к 1950 годам, когда голод отступил по-настоящему.
Так что если у вас не новогоднее настроение и вы не любите «все эти традиции», посмотрите на них с точки зрения историка. И… приготовьте уже «Оливье».
Это новость от журнала ММ «Машины и механизмы». Не знаете такого? Приглашаем прямо сейчас познакомиться с этим удивительным журналом.
