«Либо мозг, либо семенники»

– Вариантов отношений между полами несколько: моногамные (постоянные отношения между двумя партнерами; необязательно гетеросексуальные), полигамные (когда один партнер поддерживает постоянные отношения с несколькими) и промискуитетные (беспорядочные половые связи с непрерывной сменой половых партнеров). У последних также есть разновидность – полигинандрия (когда несколько самцов состоят в постоянных отношениях с несколькими самками).

От того, на каком уровне мы будем рассматривать половые отношения, зависит ответ на вопрос, к какому варианту мы отнесем тот или иной вид живых существ или конкретного человека. Нужно различать социальные и сексуальные отношения между партнерами. Любой специалист, так же как и любой обыватель, прекрасно понимает, что социальная верность – не есть сексуальная. Все изменяют друг другу – увы, это научный факт. Если не физически, то психологически, мысленно, потому что такова природа большинства животных, к которым относимся и мы. Доля внебрачного отцовства у человека, к примеру, составляет порядка 10 %, что довольно много, учитывая те отношения, которые мы видим на поверхности. Измены среди женщин – от 15 до 50 %, у мужчин – от 25 до 50 %.

Науке вообще известно очень малое число видов, для которых характерна настоящая, то есть генетическая моногамия – когда партнеры исключительно верны друг другу, то есть они не только поддерживают личностную и социальную связь, но и «не помышляют» об интригах на стороне. Для млекопитающих – а их более 2,5 тысячи видов – сегодня известно лишь несколько таких примеров.

– Что же это за виды?

– Один относится к семейству игрунковых обезьян. Еще примеры – олений хомячок, распространенный в Центральной и Северной Америке, один из видов волков и еще кто-то из сумчатых. Вот они генетически моногамны. Этологи, впрочем, шутят: они просто еще недообследованы. Все дело в том, что множественные спаривания с несколькими партнерами в определенных ситуациях выгодны и самцу, и самке. В значительной степени это выгоднее, правда, самцу. Особенно это касается высших позвоночных – млекопитающих.

Потому что у них очень неравномерно распределен так называемый репродуктивный вклад, то есть вклад в потомство между самцом и самкой. Самки млекопитающих тратят время на вынашивание, а выкармливание – это вообще очень дорогой с энергетической точки зрения процесс (значительно более дорогой, чем беременность).

Самцы не тратят на все это ни сил, ни, самое главное, времени. Так что самец, в отличие от самки, готов к спариванию всегда. Соответственно, в популяции всегда есть избыток самцов и недостаток самок – просто потому, что значительная часть самок во время беременности не готовы к размножению. В связи с этим самцы конкурируют за самок. Самки же, в свою очередь, получают возможность выбирать партнера.

Еще один важный момент заключается в том, что половых клеток самки гораздо меньше, чем половых клеток самцов. За свою жизнь самка производит на свет считанное число яйцеклеток (у человека, например, порядка 500), у самцов же – миллионы сперматозоидов в каждом кубике спермы. Поэтому вполне естественно, что количество потомков, которое может произвести самец, зависит от количества партнеров: одна самка – мало потомков, много самок – много. Самцу невыгодно сидеть с одной самкой, когда можно пойти и рассеять свои семена по всему миру. Самка лишена этой возможности – от того, что она спарится с несколькими самцами, количество яйцеклеток у нее не увеличится.

– Тогда каков корень измен у самок?

– Самке может быть выгодно спаривание с разными партнерами, потому что в этом случае она получает генетическое разнообразие потомства. Кроме того, таким образом самка может получать дополнительную помощь от разных партнеров. А еще может выбирать себе более подходящих партнеров из имеющихся (правда, стратегии этого довольно сложны). То есть множественные спаривания в той или иной степени характерны и для самцов, и для самок.

– И все-таки самцу это выгоднее. Зачем, в таком случае, ему поддерживать парную социальную связь с одной самкой?

– Это и есть загадка моногамии и отчасти ответ на вопрос, почему даже социальная моногамия встречается всего у 10 % видов млекопитающих (в том числе у человека), а генетическая, как я уже сказал, и вовсе у нескольких видов. Существует несколько объяснений. Первое – это распределение самок в пространстве: если их мало и они распределены в пространстве далеко друг от друга, то самцу не хватит энергии, чтобы бегать от одной к другой, – гораздо выгоднее сидеть рядом со своей самкой. Второе – выгода вложения в собственное потомство. В природе самки часто справляются с потомством без самца, но если уж самцы остаются – им выгодно помогать выращивать своих детей. Во-первых, потому что в этом случае у них больше гарантий того, что это потомство от них. Во-вторых, потому что ты берешь не количеством, а качеством.

Это видно даже по биологическим показателям. В нашем институте проводилась работа по моногамным хомячкам. Надо сказать, что у всех хомячков на брюшке есть специальная железа, выделяющая секрет, – она служит для маркировки территории. Так вот выяснилось, что, когда детеныши этих хомячков переходят от молочного вскармливания на питание твердой пищей (очень острый период в жизни любого млекопитающего), они питаются секретом этой брюшной железы самца, что помогает им вырасти крепче и здоровее. Детеныши самцов, у которых была удалена эта железа, вырастали более слабыми и меньше весили. Это прямое доказательство того, что качество потомства связано с отцовской заботой. Отсюда и корни моногамии. Таким образом самцы, потеряв в количестве потомков, повышают его качество.

– А что возникло в первую очередь – отцовская забота или моногамия?

– Есть две противоположные версии, каждая верна по-своему. Например, отцовская забота возникает в случае, когда у самки не хватает сил, чтобы вырастить потомство. И уже потом, как следствие этой отцовской заботы, возникает привязанность самца к самке, то есть моногамия. Либо сначала (по разным причинам) возникает привязанность самца к самке, а потом появляется и отцовская забота.

– Мы говорили, что с социальной точки зрения люди моногамны, а с генетической, сексуальной – полигамны. А что можно сказать о современниках из традиционных сообществ?

– Были исследования, которые показали, что строгая социальная моногамия в диких племенах встречается редко – всего у 15 % сообществ. Переходные формы от полигамии к моногамии – до 33 %. Во всех остальных поддерживается полигения, когда мужчина женат на нескольких женщинах, или даже промискуитетные отношения.

Дело в том, что еще недавно по историческим меркам даже социальная моногамия для нашего вида была вовсе не характерна.

– С чем же связан поворот в сторону моногамии?

– Прежде всего, с экономическими стратегиями. Экономика очень важна для всех, в том числе для каких-нибудь вполне примитивных зверей. Ведь если женщина становится независимой от мужчины и способна своими силами выращивать потомство, она может выбирать себе партнера в уже очень широком диапазоне. В этом случае мужчина, что называется, «пролетает». Но и мужчина в развитых обществах может сегодня вырастить детей без женщины. Соответственно, полигамия связана с асимметрией в отношениях, причем когда женщина экономически зависит от мужчины. В развитых сообществах эта асимметрия пропадает, оба партнера являются экономически равными, отсюда и моногамия – взаимная заинтересованность равных. К этому добавляются, конечно, и всякие религиозные воззрения – тоже следствие культуры.

– С другой стороны, если говорить о людях, – очень высока статистика разводов. Как это вяжется с социальной моногамностью?

– Увы, вяжется не очень хорошо. И это еще раз доказывает то, как сложен мир, и как мы пытаемся его упростить, стараясь навесить ярлыки на отношения между полами. По сути, отношения между современными мужчинами и женщинами в развитых сообществах можно назвать социально полигамными, но с другой стороны, их можно рассматривать и как последовательно сменяющуюся во времени полигинандрию, когда партнеры меняются (опять же, не у всех). Разница количественная, а не качественная, поэтому говорить о моногамии все же можно.

– Какими биологическими причинами обусловлена способность поддерживать устойчивую моногамную связь?

– На эту тему тоже были исследования. Выяснилось, что это связано, во-первых, с размером мозга. У приматов и предков человека склонность к поддержанию моногамных связей коррелирует с увеличением размеров мозга и одновременно с уменьшением размера семенников. Это и понятно, поскольку при моногамии ослабляется конкуренция за партнера – большие семенники нужны, чтобы у самца было много спермы, а значит, и больше шансов, что именно его сперматозоиды достигнут цели. С ослаблением конкуренции, кстати, связано и то, что при моногамии уменьшается агрессивность всего вида в целом – появляется больше возможностей для созидания, развития культуры. В этом еще одно преимущество моногамии. А еще одно следствие ее – снижение полового деморфизма, то есть размеров тела самцов и самок. Чем менее развита моногамия, тем больше выражен половой деморфизм: чтобы победить соперников, нужно быть сильным и здоровым. Взгляните на самцов оленей с их огромными рогами и на их некрупных самок.

Еще одна важная деталь – то, что и мозг, и семенники – очень дорогие в энергетическом плане органы. И на то, и на другое просто не хватает, отсюда выбор: либо мозг, либо семенники.

– А что можно сказать по поводу того, что сегодня и женщины конкурируют за мужчин – пожалуй, даже больше, чем мужчины за женщин?

– Повторюсь, что наш вид прошел не только биологическую, но и культурную революцию, поэтому неоднороден. То, о чем вы говорите, характерно для нашей страны – об этом можно судить по украшениям. Кто чаще всего и наиболее настойчиво украшает себя? Конечно, женщины. А вот в США вы увидите совсем другую картину – подтянутые мужчины, которые регулярно посещают спортзал, и довольно карикатурный образ женщин в растянутых трениках и тапках. Разумеется, я говорю в целом о стране, а не о конкретных людях, потому что такие примеры можно наблюдать и в России, и в США. Но в общем тенденция более или менее определенная. И понятно почему – потому что женщины в США экономически более независимы. Это же, кстати, характерно и для животных: самка имеет возможность выбирать, потому что обладает «экономической» независимостью: она способна воспитать потомство сама.

В России, к сожалению, все вывернуто наизнанку – женщины экономически зависимы, поэтому они вынуждены бороться за мужчин. Примитивная асимметрия сохраняется.

– Может ли человечество в ходе эволюции дойти до генетической моногамии?

– Судя по тому, что среди животных так мало по-настоящему моногамных видов, есть основания считать, что это тупиковый путь, потому что он действительно очень ограничивает генетическое разнообразие потомства. Другое дело, что в человеческом обществе существуют культурные ограничения на полигамию. Но все-таки и в этом деле основное внимание, на мой взгляд, уделено не сексуальной моногамии, а, скорее, социальной – охране семьи и брака с точки зрения его внешней оболочки. Хотя они и связаны.