История Джона Ло и его изобретений – бумажной эмиссии, частичного резервирования и первой в мире финансовой пирамиды.
Жизнь Джона Ло (1671–1729) удивительна даже для XVIII века – века философов, изобретателей, революционеров и проходимцев. Шотландский экономист не только опередил свое время как теоретик, но и как практик смог перевернуть с ног на голову такую страну, как Франция, за несколько лет сделав королевство Людовика XV сначала самым процветающим в Европе, а потом превратив французскую экономику в руины. После «безумных экспериментов» Джона Ло основатель политэкономии Адам Смит разочаровался в самом понятии «кредита». Карл Маркс называл шотландца «помесью мошенника и пророка». Парижский парламент охотился за Джоном Ло с целью повесить его на воротах, а император Петр Первый собирался пригласить «Ивана Лауса» в Россию и поручить ему создание «Каспийской компании».
Алмазный шотландец
Джон Ло родился в Шотландии в 1671 году. Его отец был «золотых дел мастером». Ювелиры в Шотландии могли осуществлять также и ростовщическую деятельность: давать деньги в рост, принимать залоги, проводить простые банковские операции. Благодаря этому в 1683 году было куплено небольшое имение Лористон, и Джон Ло стал сыном дворянина. Уже в 17 лет богатый наследник ведет жизнь мота, профессионального игрока и дуэлянта, а в 20 лет уже знаком «со всеми видами распутства». Женщины зовут его «Красавчик Ло», а мужчины – «Жасминовый Джон». Скоро в Эдинбурге не осталось ни одного игрока, кто решился бы сесть с ним за один ломберный стол, поэтому в 1692 году Джон оставляет «провинциальную» Шотландию и отправляется в Лондон. Здесь «Няшка Ло» быстро промотал отцовское наследство, но скоро взял себя в руки, увлекся банковским делом и стал неплохо зарабатывать сам. Образа жизни при этом не изменил. В 1694 году Ло повздорил со своим соседом по квартире – графом Уилсоном – и убил его на дуэли. Родственники убитого возмутились, суд признал дуэль убийством и приговорил Ло к смертной казни. Король Вильгельм III помиловал светского льва, но родственники убитого возбудили новый процесс, и Ло пришлось бежать из тюрьмы. В ходе подготовленного друзьями побега Ло, проявляя чудеса эквилибристики, спрыгнул с высоты 30 футов (9 метров). До конца дней он будет хромать. Спасая свою шкуру, молодой финансовый гуру отправляется в финансовую столицу мира – в Амстердам.
Тогдашняя Голландия находилась в авангарде развития буржуазных институтов. Тремя китами, на которых плыла местная экономика, были акционерные компании, биржа и центральный банк. Организованная купцами Голландская Ост-Индская компания стала первой акционерной компанией в истории современной Европы. Для обращения ее акций была организована Амстердамская биржа – первая современная биржа Европы. Поскольку фондовый рынок не может функционировать без регулярного доступа к надежному источнику ликвидности, то в 1609 году был организован Амстердамский обменный банк – крупнейший банк в Европе и первый центральный банк (ЦБ) в мире. Самую острую проблему металлической экономики – проблему порчи монеты – здесь решили просто – перейдя на банковские билеты. «Царь-подмастерье» Петр Великий смотрел на это и завидовал, намереваясь провернуть аналогичные реформы и в России.
К финансовому опыту самой передовой державы мира Ло относится критически. Он не признает нескольких вещей. Во-первых, зачем Голландская Ост-Индская компания ограничивает число своих акционеров, ведь если рынок требует новых акций – рынок надо удовлетворить! Во-вторых, Ло не понимал «сдержанности» Амстердамского банка, ведь если банковские билеты успешны и пользуются доверием, зачем строго привязывать их количество к количеству драгоценного металла в подвалах банка? Дайте экономике столько денег, сколько ей требуется. Постепенно у Ло начинает формироваться идея «банка нового типа» – государственного эмиссионного банка, имеющего право на неограниченный выпуск банкнот. Формально активы такого банка будут привязаны к земельной собственности, но фактически будут базироваться сугубо на доверии к институту государства. Главная идея Ло состоит в том, что причина любого экономического застоя – нехватка денег. Поскольку сразу много золота/серебра взять неоткуда, то деньги можно просто напечатать, ведь главное в деньгах – доверие к ним. Можно сказать, что Ло изобрел принцип «частичного резервирования». По его задумке не обязательно все 100 % выпущенных в оборот банкнот обеспечивать металлом. За 200 лет до Джона Кейнса Джон Ло утверждает, что только большие объемы кредитных денег способны перезапустить экономику.
Время скитаний
Со своим проектом «банка нового типа» Ло отправляется колесить по Европе. Стоит отметить, что в то время Ло был известен в первую очередь не как ученый-экономист, а как карточный игрок, если не сказать – как главный картежник Европы. Может быть, поэтому из Венеции и Генуи его выдворяют в судебном порядке, вменяя в вину «дурное влияние на умы молодежи». В 1699 году Ло впервые прибывает в Париж, где заводит знакомство с герцогом Филиппом Орлеанским, будущим регентом при малолетнем короле Людовике XV. Однако и из Парижа Ло принудительно выставляют, не подозревая, что прогоняют взашей своего будущего министра финансов.
Посвятив несколько лет игре на бирже, картам, спекуляциям и торговле антиквариатом, Ло возвращается в Шотландию и в 1705 году представляет на суд местного парламента трактат «Деньги и торговля, рассмотренные в связи с предложением об обеспечении нации деньгами».
Шотландская экономика перед заключением унии с Англией (1707 год) представляла собой печальное зрелище: в стране наблюдался острый кризис ликвидности (нехватка монеты), в связи с чем затормозился торговый оборот, упала собираемость налогов и совсем поник предпринимательский дух. Ло пытается донести до парламентариев простую мысль: только избыток денег может обеспечить эффективное использование земли, рабочей силы и человеческих талантов. Богатство – это не металл, а товары. Чтобы запустить экономику – надо просто взять и напечатать необходимое количество бумажных денег. Однако шотландский парламент оказался глух к новым идеям. Проект Ло был отвергнут, а через два года не стало и самого шотландского парламента. Поскольку в Англии Ло ждала виселица, ему пришлось снова удалиться на Континент. В 1711 году он объявляется в Турине, где пытается убедить герцога Савойского в очевидной максиме: общенародным деньгам достаточно пользоваться народным доверием, бумага ничем не хуже металла. Специально для герцога Ло обобщает свои идеи в трактате «Пьемонтские письма». Но и герцог Савойский также остается невосприимчив к его идеям, сказав: «Я не настолько богат, чтобы полностью разориться». Как в воду глядел.
В 1715 году звезды наконец-то сошлись, и Джон Ло устремился в Париж: после 72 лет на троне скончался «король-Солнце» Людовик XIV. Его правление, сопровождаемое бесконечными войнами, непомерными налогами и всепроникающей коррупцией, полностью разорило страну. Экономика лежала в руинах. Ло ехал спасать Францию.
Руины под Солнцем
Когда 1 сентября 1715 года над Францией «закатилось Солнце», то смерть короля не вызвала никакого общенационального траура. Франция двадцать пять лет находилась в состоянии политического застоя и экономической рецессии, население и элита устали ждать смерти короля. Франция не развивалась, монарх просто доедал свой век. В истории страны 1691–1715 годы получили название «холостой ход».
Какую страну получил в свои руки Джон Ло? Как это часто бывает, государство было разорено двумя вещами – войной и содержанием короля. Ожидаемые доходы королевства составляли около 145 миллионов ливров в год, государственный аппарат и двор съедали 142 миллиона ливров в год, в свободном остатке – 3 миллиона ливров. Государственный долг – более 2 миллиардов. Все свободные средства уходили на попытки уплатить проценты по долгу. Об уплате самого долга не может быть и речи, во Франции просто нет таких денег. «Инъекции» нового металла из колоний незначительны. Все золото и серебро сразу проедается. Что не проедалось – шло на войну. За время своего правления Людовик ввязался в четыре войны, суммарно занявшие 33 года. Росла пехота, рос флот, росла артиллерия. При этом военные успехи Франции оставались весьма и весьма скромными. Франция выбрала «пушки» вместо «масла», но не сумела ими воспользоваться, чтобы «навоевать» себе «масла». Для того чтобы финансировать войну, вводятся все новые и новые налоги: на крестины и на похороны, на гербовую бумагу и на соль. Увеличивается количество продаваемых должностей. К концу царствования у духовенства даже изъяли и отдали на откуп функцию ведения метрических книг. Откупщики установили такую высокую плату за «услуги загс», что бунтовали целые области. В 1689 году из-за недостатка средств на войну с Аугсбурской лигой король вынужден продать свою знаменитую серебряную утварь. Вместо 6 миллионов ливров за 4 тонны серебра выручили всего 2 миллиона. Посуду просто порубили на части и продали как лом.
Ситуацию усугубляют неурожаи. В 1693 году – ливни, в 1694 году – засуха. В итоге – массовый голод. За два года умирают 1 миллион 300 тысяч человек из 22-миллионного населения Франции. Это самая страшная демографическая катастрофа в истории страны (за четыре года Первой мировой войны во Франции погибло меньше людей, чем тогда за два). Для спасения ситуации нужно было сразу очень много денег. И тут явился старый знакомый – шотландский экономист Джон Ло – и обратился к регенту со словами: «Ваше Высочество, я открыл тайну философского камня и теперь могу превращать бумагу в золото. Доверьтесь мне, и через год Франция станет богатейшей страной Европы». Нет ничего удивительного в том, что уже через два месяца после смерти короля Джон Ло приступает к работе на французской земле…
Бумажный француз
Сразу создать «банк нового типа» – государственный банк с правом неограниченного выпуска бумажных денег, основанный на принципе «частичного резервирования», – Джону Ло не дали. Но ему разрешили основать «экспериментальный» частный банк с правом выпуска бумажных денег. Формально установочный капитал Всеобщего банка составлял 6 миллионов ливров (1200 акций по 5000 ливров), однако всей этой суммой банк не располагал. Ло инвестировал в свое детище личные, заработанные в игорных домах Женевы полтора миллиона ливров, остальное составили так называемые «облигации госдолга» или «долговые расписки короля» – «мусорные бумаги», которые активно печатались во время правления Людовика XIV и торговались существенно ниже обозначенной стоимости. Поначалу Всеобщий банк вел себя на рынке очень аккуратно, за первый год существования стоимость акций выросла всего на 15 %. Ссуды на развитие торговли, промышленности и народного хозяйства выдавались легко и под весьма скромный процент, что приводило в бешенство парижских ростовщиков. Ло объявляет, что его частный банк будет разменивать банкноты на монеты по номиналу, указанному на купюре. Это означает, что бумажные деньги застрахованы от «порчи». Фиксированная цена делает бумажные деньги «тверже» золота и серебра. В крупных городах Франции один за другим начинают открываться дочерние отделения банка. Спрос на кредит огромный.
В 1717 году банкноты Ло были провозглашены полноценным платежным средством. Правительство сначала разрешило, а потом обязало принимать банкноты Ло к уплате налогов, сборов, пошлин и штрафов. Циркуляр регента предписал отправлять налоги из провинций в Париж сугубо бумажными деньгами, чтобы «убыстрить и удешевить перевозку». Частные деньги начинают превращаться в государственные. О частичном резервировании очень быстро забывают, на рынок вбрасываются все новые и новые порции бумажных денег. Однако рост денежной массы не приводит к росту цен (слово «инфляция» тогда еще не было изобретено). Французская экономика хронически недофинансирована и легко принимает в себя все новые порции банкнот. Пересохшее русло реки снова наполняется бурным потоком. Оживилась торговля, начался рост промышленного производства, снова заработало сельское хозяйство, налоги стали регулярно платиться в казну. Во Францию съезжаются специалисты со всей Европы. Начинается строительный бум. Всеобщий банк очень быстро овладел кредитной и денежной политикой государства. За два года (1715–1717) Джон Ло, как и обещал, превращает Францию из беднейшей страны Европы в богатейшую из стран. Можно сказать, что Ло по меркам XVIII века совершил чудо. Здесь бы ему и остановиться, но нет…
Рай в Новом Орлеане
Еще в декабре 1715 года Ло пишет регенту: «Но банк – не единственная и не самая большая из моих идей, я создам учреждение, которое поразит Европу изменениями, вызванными им в пользу Франции. Эти изменения будут более значительны, чем те перемены, которые произошли от открытия Индий или введения кредита…»
В конце 1717 года, базируясь на ресурсах Всеобщего Банка, Джон Ло решает основать свой второй проект – «колониальную компанию нового типа». К тому моменту в Англии и Голландии уже более ста лет существовали и процветали «ост-индские» компании. Отличие компании, которую задумал Ло, состояло в том, что она должна быть не частной, а государственной, то есть обладать монопольным правом на внешнюю торговлю и целым набором привилегий. Также компания должна была стать общенародной, то есть ее акции должны были быть выпущены большим тиражом, быть дешевыми и доступными широкому кругу населения, от принцев крови до кучеров и истопников. Так в декабре 1717 года была основана компания «Обеих Индий», позже переименованная в «Западную компанию», а в историю вошедшая под названием «Миссисипской компании». Всеобщий банк давал ссуды на покупку акций компании. Фактически Ло финансировал сам себя.
Джон Ло бредил государственным планированием и централизацией. По его задумке вся торговая деятельность государства должна была быть сосредоточена в руках особой «единой торговой компании», в которую должны поступать все товары королевства. По сути Ло хотел создать Госплан и Госснаб. Финансист справедливо считал, что Франции следовало бы обратить внимание на свои, брошенные на произвол судьбы заморские колонии. Поэтому в первую очередь Ло решил наладить торговлю Парижа с Луизианой. Луизиана в начале XVIII века – огромный и совершенно неразвитый край. Не стоит путать Французскую Луизиану с нынешним одноименным американским штатом. Луизиана времен Джона Ло – территория вдоль течения реки Миссисипи, равная по территории чуть ли не половине современных Соединенных Штатов. Сегодня в ее границах располагается 15 американских территорий, от Монтаны до Техаса, от Северной Дакоты до Алабамы. Считалось само по себе разумеющимся, что в недрах столь огромной территории хранятся неисчислимые богатства. Надо только наладить сообщение, отстроить инфраструктуру и достать их оттуда.
В основе любой финансовой пирамиды лежит красивая легенда. Основой ажиотажа и бешеного роста в отношении акций «Западной компании» стала красивая легенда о Луизиане. Указом регента Ло получает право на 25 лет монопольной торговли с этой колонией. Фактически Луизиана переходит в руки Ло. Тут же начинается выпуск и продажа акций компании. Установочный капитал – 100 миллионов ливров. Часть денег дает лично регент, но основной капитал предоставляет Всеобщий банк. Стартовая цена акций – 500 ливров. К оплате по номинальной стоимости принимаются и «мусорные» государственные облигации, торгующиеся, напоминаем, существенно ниже номинальной стоимости. То есть фактически Ло торгует акциями «Западной компании» себе в убыток. Акцию ценой 500 ливров при желании можно было приобрести за 140–160 ливров. К тому же Ло делает заявление, что, какой бы ни была стоимость акций «Западной компании», через год он выкупит их по номиналу – за 500 ливров. Ресурса его Всеобщего банка хватит на все. На момент заявления цена была 250 ливров. Подобные шаги вызывают ажиотажный спрос на акции, их цена резко подскакивает вверх. Пузырь начинает надуваться.
Уже в 1718 году правительство переписывает на «Западную компанию» все налоговые поступления королевства от продажи табака – надо финансировать освоение новых земель! К тому же Ло начинает «стягивать» в свою компанию остальные колониальные компании Франции, во многом полумертвые и «лежащие на боку». Объединив Сенегальскую, Ост-индскую, Китайскую и Ближневосточную компании, Ло создает Единую колониальную компанию! Одновременно начинается масштабная пропагандистская акция, в ходе которой Ло проявил себя как весьма грамотный пиарщик. Он скупал площади во всех французских газетах, нанимал журналистов, пропагандистов, поэтов и живописцев. Все они должны были описывать Луизиану как рай на земле! В честь регента в устье реки Миссисипи была основана новая столица края – Новый Орлеан.
Несмотря на то что Ло объединил в своих руках почти всю внешнюю торговлю Франции, объединенный флот его «Западной компании» представлял из себя жалкое зрелище – всего несколько десятков старых кораблей. Ло выделяет деньги на закладку нового флота, но на его строительство требуется время. Для колонизации Луизианы банально не хватает людей, поэтому Ло принудительно посылает туда воров, бродяг, преступников и проституток. К сожалению, большинство из них погибнет. Известно, что из первой партии эмигрантов из Эльзаса, Швейцарии и долины реки Рейн, которые поверили пропаганде Ло и отправились за океан, первую зиму пережили только 20 %.
Сообщающиеся сосуды
В том же 1718 году Франция выкупает Всеобщий банк, который теперь приобретает статус «Королевского банка». В стране появился первый центральный банк (ЦБ), Ло становится в его главе и начинает окончательный перевод страны на бумажные деньги. Можно сказать, что мечта Ло о «банке нового типа» сбылась. Монета изымается и «вымывается» из оборота. Этому способствует и ажиотажный спрос на акции «Западной компании»: за 10 бумажек по 500 ливров приходится отдавать полтонны серебра. Это банально неудобно. Общество с легкостью переходит на «бумагу». В этом же году парижский парламент пытается поймать, осудить и повесить шотландского экспериментатора «за мошенничество». В ответ регент арестовывает председателя парламента, а сам парламент ссылает в Понтуаз.
Успех схемы сообщающихся сосудов «банк-компания» настолько очевиден, что Ло выкупает государственный долг Франции – два миллиарда ливров. Королевство будто по мановению волшебной палочки освобождено от непосильного долгового бремени, которое в старой системе финансовых отношений не было бы погашено никогда. Сегодня историки считают, что именно решение о выкупе государственного долга сгубило начинания Ло – подорвало баланс его «Западной компании» и в итоге обрушило Королевский банк. После данного решения Ло был вынужден искать новый и очень крупный источник ликвидности, был обречен на эмиссию как акций, так и банкнот для их покупки. В 1719 году на рынок был выброшен 1 миллиард бумажных денег, денежная масса одномоментно увеличилась в 10 раз. Акции продавались за билеты Королевского банка. «Бумага» продавалась за «бумагу», деньги делали деньги. Первая волна акций – «матерей» – составляла 200 000 штук, а их номинальная стоимость – 500 ливров, но к сентябрю 1719 года каждая акция стоила уже 5000 ливров.
Вторая волна акций – 50 000 штук «дочерей» – была выпущена в июне 1719 года по номиналу 550 ливров. Уже через месяц Ло выпускает третью волну акций. «Внучки» количеством 50 000 штук идут по 1000 ливров за акцию. Третий выпуск объясняется тем, что Ло получил на 10 лет право распоряжаться королевским монетным двором. Для выкупа этого права ему нужно было уплатить в казну 52 миллиона ливров. Проблема была решена за счет «внучек».
Понимая, что ажиотажный спрос на акции уже перерастает из эйфории в манию, Ло все же пытается «балансировать систему». Но система разогналась и окончательно замкнулась на саму себя. Новые акции не успевали печатать. О долине реки Миссисипи уже давным-давно забыли. Зачем плыть за океан, если можно разбогатеть здесь и сейчас. Система начинает приобретать очертания пирамиды, где обладатели одной волны выпуска акций получают прибыль за счет средств от продажи следующей волны акций. Страна потомственных дворян превращается в нацию биржевых маклеров. Вольтер писал, что нация сошла с ума. Парижские салоны переполняли истории о том, что творилось на тихой улочке Кенкампуа, на которой жил Джон Ло. Здесь с момента начала продажи акций «Западной компании» сформировалась первая во Франции стихийная биржа. Так как акции «Компании Миссисипи» продавались только в доме Джона Ло, то вокруг его дома выросли 500 павильонов для маклеров. Секретарь самого Ло стал миллионером, за взятки пропуская просителей к своему хозяину (те сумасшедшие дни обогатили мировой язык словом «миллионер»). Сам Ло покупает два поместья и готовится купить третье. Его ожидает титул маркиза. На своем гербе он изображает двух петухов: один символизирует банк, другой – колониальную компанию. Он – самая популярная фигура во Франции. При виде его кареты толпа кричит: «Да здравствует король и монсеньор Ло».
10 декабря 1719 года Ло посетил мессу. Для того чтобы занять во Франции государственную должность, надо было принять подданство и католичество. Ло сделал и то и другое. Франция приняла его идеи, а он в ответ стал пламенным патриотом Франции. В январе 1720 года карьера Джона Ло достигает своего пика – регент назначает его государственным контролером, то есть министром финансов Франции. В руках одного человека теперь ЦБ, Минфин, сбор налогов и монополия внешней торговли. Идея Ло о том, что для процветания страны надо сосредоточить управление финансами в одних руках, реализовалась. До краха системы осталось меньше года.
«Все шло хорошо, но из-за слухов, что все рухнет, – все рухнуло»
Став министром финансов, Ло решил навести порядок на подведомственной территории и провел налоговую реформу. Современники, в частности хроникер эпохи Регентства герцог де Сен-Симон, отмечают, что налоговая реформа Ло была весьма эффективна. Новый министр упразднил институт «откупщиков» (так как сам стал главным «откупщиком»), централизовал систему сбора налогов, нанял профессиональных чиновников. Несколько крупных налогов были заменены одним, его ставка была понижена. Налоговое бремя ослабло, процедура сбора упростилась. Эти меры вызвали рост собираемости налогов, а также привлекли во Францию иностранные инвестиции. Ло также начал бороться с внутренними таможнями (увы, отменить их сможет только Великая Французская революция), которые находились между регионами Франции и чьи «поборы» приводили к высокой стоимости продуктов питания. Ло отменил таможенные пошлины на продукты, и в итоге цены на мясо, рыбу и овощи резко пошли вниз. Францию наводнили торговые караваны, оживилась межрегиональная торговля. Поденная оплата труда увеличилась в 4 раза. Население столицы выросло на 300 000 человек. Париж просто трескался от предметов роскоши, которые теперь стали доступны не только аристократии, но и нарождающемуся среднему классу.
Но уже в начале 1720 года на горизонте благополучной Франции стали появляться первые тучи. Граждане по-прежнему массово шли в Королевский банк за дешевыми кредитами. В итоге, чтобы удовлетворить всех, Ло был вынужден разогнать печатный станок, вбрасывая на рынок все новые и новые порции бумажных денег. Их номинальная стоимость уже перевалила за 2 миллиарда ливров. Полученные в банке Ло ссуды тут же вкладывались в самое выгодное предприятие в стране – в компанию Ло. В феврале 1720 года «Королевский банк» покупает «Западную компанию». Два предприятия Ло слились теперь не только де-факто, но и де-юре.
В это же время в парижском обществе возникают слухи о реальном положении дел в Луизиане. Красивая легенда начинает меркнуть. Курс акции снижается до 7930 ливров. Для стабилизации курса Ло выкупает акции по 9000 ливров. Для осуществления выкупа снова включают печатный станок. Доверие к банкнотам Королевского банка по-прежнему огромное, и Ло не боится печатать все новые и новые деньги. Только треть их идет на покупку акций «Миссисипи» и возвращается в банк, остальные же остаются оборачиваться на рынке, разогревая экономику. Естественно, подобная экспансия вызвала скачок инфляции, цены выросли в два раза. Река переполнилась и вышла из берегов. Почуяв запах инфляции, аристократия начала сбрасывать «бумажные деньги». Первый гвоздь в крышку гроба «системы Ло» забил принц де Конти. Он собрал три телеги банкнот и отправил их в банк с требованием разменять на монету. Его примеру тут же последовали другие. Золотой и серебряный «частичный резерв» Королевского банка начал таять буквально на глазах. Знать стала «выходить в металлический кэш». Из подвалов банков монета снова возвращается в оборот, ее доля подскакивает до 25 %. Деньги мгновенно разделились на «настоящие», то есть металлические, и «не настоящие», то есть бумажные. Французы начинают отказываться от операций с бумажными деньгами. Бумажный ливр начинает торговаться сначала за 90 % стоимости, потом за 70 %. Поскольку Ло уже не может разрешить ситуацию, просто «играя на рынке», он прибегает к административным инструментам. Начинаются репрессии. Банкноты Королевского банка объявляются единственным законным платежным средством. Запрещена продажа серебра и золота, вывоз драгоценных металлов за границу, торговля предметами роскоши. Указ от 27 февраля 1720 года ставит вне закона любого, кто хранит дома золотых монет свыше чем на 500 ливров. Полиции предоставлено право на обыск «подозрительных домов». Вольтер возмущен: «Более нечестивого приказа история еще не знала… сие есть последнее измышление забывшегося в бреду тирана». Так Вольтер пишет о Ло.
При этом Ло понимает, что одними административными мерами ситуацию не исправишь. Запреты – лишь временная мера. Надо попытаться сбалансировать систему. Причем одновременно надо было балансировать и компанию «Миссисипи», и Королевский банк. Указом министра финансов от 16 мая 1720 года цены на акции «Западной компании» снижены с 9000 до 5000 ливров и зафиксированы. Так же в два раза уменьшено количество банкнот в обращении. Деньги банально собирают и сжигают. Через шесть дней в Париже волнения – толпа требует отменить все ограничения на металлические деньги и вернуться к свободному курсу акций. Дом Ло заброшен камнями. Ло соглашается. 21 мая он подает прошение об отставке, но регент не принимает его. Курс акций падает до 4200 ливров (что по-прежнему в 4 раза выше номинала). 27 мая металл в подвалах банка заканчивается, и Ло прекращает обмен, фактически объявляя дефолт по обязательствам. 29 мая регент увольняет Ло. Королевский банк временно закрывается, операции прекращаются, сам же Ло отправляется под домашний арест. Система остается в состоянии свободного падения, население охватывает паника. Уже 6 июля Ло возвращают на службу. Его возвращение рынок встречает ростом цены акции «Миссисипи» до 6350 ливров.
Все лето Ло пытается хоть как-то сбалансировать систему, но давление аристократии столь огромно, что в октябре Ло вынужден согласиться на возврат к свободному хождению золота и серебра. «Бумага» мгновенно обесценивается, «резервные хранилища» банков опустошаются. Золото и серебро кончаются с катастрофической быстротой, купюры начинают менять на медную монету. В июле в давке за медной монетой погибает 15 человек. Когда закончилась и медь, Королевский банк объявил себя банкротом. В сентябре акции «Миссисипи» стоят уже 2000 ливров. 10 октября Королевский банк аннулирует обязательства по всем бумажным банкнотам и закрывается. Обмен на металл больше производиться не будет, миллионы людей разоряются. На этот момент бумажные деньги «торгуются» по 1/4 своей стоимости. Бумажные деньги превращаются в бумагу. Парижане же распевают непристойные песенки, в которых предлагают использовать бумажные деньги Джона Ло по прямому и самому естественному назначению. Парижский парламент снова начинает искать Ло с целью судить его и повесить. Карета шотландца поймана на улицах столицы и разнесена в щепки, кучер избит до полусмерти. Начинаются перебои с продовольствием. Сам Ло прячется во дворце регента. Последняя милость, которую Филипп может оказать своему старому другу, – отпустить его из Франции. Человек, которому принадлежали все деньги королевства, покидает страну с 800 луидорами «в кармане» (то есть с 6,5 килограммами золота).
Смерть в Венеции
Надпись на могиле Джона Ло в церкви Сан-Моизе в Венеции гласит: «Чтим и помним Джона Ло из Эдинбурга, самого выдающегося распорядителя королевской казны Франции».
Крах «Системы Ло» во многом обесценивает его теоретические изыскания и экономические реформы. Ло помнят не как гениального новатора, а как создателя первой в истории финансовой пирамиды. Изобретение «частичного резервирования» и «бумажных денег» во многом опередило свое время. Конечно, бумажные деньги раньше существовали в Китае, а с 1661 года имели хождение в Стокгольме. Однако и там и там бумажные деньги имели характер «долговых расписок», которые просто позволяли не носить с собой большие объемы металлической монеты. Джон Ло же рассматривал бумажные деньги не как «вспомогательный инструмент», а как основное платежное средство, обеспеченное лишь доверием к институту государства и призванное со временем вытеснить металл из оборота. Фактически, идея Ло была столь же революционна, как и переход с бумажных денег на цифровые. В Венеции Ло пишет монументальную «Историю финансов времен Регентства», в которой пытается проанализировать случившийся крах. По иронии судьбы, рукопись Ло будет утеряна на 200 лет и опубликована только во времена Великой депрессии. Джон Ло скончался 21 марта 1729 года от воспаления легких. «Казанове банковского дела» на момент смерти было 57 лет.
Джон Ло и Россия
Как бы это удивительно сегодня ни звучало, но второй страной после Франции, где Джон Ло мог бы поставить свой финансовый «эксперимент», могла стать Россия.
В мемуарах герцога Сен-Симона и в исследованиях крупнейшего специалиста по биографии Джона Ло в России Ивана Бабста (1823–1881) мы находим упоминание о том, что в 1717 году, во время своего визита в Париж, царь Петр Первый имел встречу и обстоятельную беседу с основателем и главой Всеобщего банка.
В те времена Россия еще не добывала своего золота и завозила драгоценные металлы из-за границы. К тому же Россия уже много лет вела затяжную Северную войну (1700–1721 годы) с главной военной державой Европы – Швецией. Бумажные деньги могли оказаться именно тем инструментом, который позволил бы оживить российскую экономику. Для пополнения бюджета Петр пользовался довольно классическим набором мер: от порчи монеты до введения новых налогов. Россия еще не имела опыта ни создания акционерных компаний, ни обращения бумажных денег (они будут введены только в 1769 году при Екатерине II), но Петр безусловно был знаком со шведским опытом введения бумажных денег, и поэтому предложения «Ивана Лауса» его крайне заинтересовали. В окружении царя находился горячий пропагандист идеи перевода России на бумажные деньги – князь Иван Андреевич Щербатов. Он не только перевел на русский язык трактат Джона Ло «Деньги и торговля», но и написал к нему обширные комментарии. В частности, Щербатов предлагает царю не повторять ошибок Ло и сразу ввести ограничения на размен «банковских писем» на монеты, «только б сверх ста рублев одному человеку вдрук не платить». Обе рукописи были посланы царю. Известно, что царь их прочитал. После бегства Ло из Франции, о чем Петру доносил русский посол в Париже барон Шлейниц, Петр решил пригласить «Ивана Лауса» в Россию. Царь посылает приказ своему посланнику в Генуе Габриелю де Пресси, в котором предписывает отыскать Джона Ло в Италии, пригласить его на русскую службу и посулить ему всяческие дары и преференции. Список обещаний для шотландского экономиста Петр редактировал сам. В частности Ло были обещаны: княжеский титул и орден Андрея Первозванного, 2000 дворов с крепостными и чин действительного тайного советника. Петр намеревался задействовать таланты Ло в будущем Персидском походе (1722–1723), в рамках которого для освоения новых земель Петр хотел основать, по аналогии с компанией «Миссисипи», компанию «Каспийского моря». Джону Ло разрешалось заложить на Каспии новый город и заселить его европейскими мастеровыми. Однако Джон Ло от щедрого предложения Петра отказался. В то время регент Филипп Орлеанский был еще жив, между ним и Ло шла активная переписка. Джон Ло надеялся в ближайшее время вернуться во Францию и восстановить свою «систему». Но в 1723 году умер регент, а в 1725 году – умер Петр. Переезд Джона Ло в Россию не состоялся. Проект князя Щербатова по переходу на бумажные деньги был положен под сукно.
Список использованной литературы
Иван Бабст. «Джон Ло или финансовый кризис во Франции в первые годы регентства», 1852 год. Андрей Аникин. «Жизнь и идеи мыслителей-экономистов до Маркса», 1979 год. Андрей Аникин. «История финансовых потрясений: от Джона Ло до Сергея Кириенко», 2000 год. Найл Фергюсон. «Восхождение денег», 2010 год. Эрик Дешодт. «Людовик XIV», 2011 год. Евгения Лаптева. «Джон Ло – организатор первой финансовой пирамиды в Европе», 2012 год. «Система Джона Ло и ее русские последователи» / Франко-русские научные связи, 1970 год.Это новость от журнала ММ «Машины и механизмы». Не знаете такого? Приглашаем прямо сейчас познакомиться с этим удивительным журналом.
