Человек и язык

– Ноам Хомский утверждает, что грамматика, то есть азбука, едина и всеобъемлюща и дана человеку в готовом виде – так же, как законы природы. Он на новый лад перетолковывает французского лингвиста Эмиля Бенвениста, который верно заметил, что язык воспроизводит действительность. Это следует понимать буквально: действительность производится заново при посредничестве языка. Когда мы говорим, то своей речью воскрешаем событие и свой опыт, связанный с ним. Тот, кто нас слушает, воспринимает сначала речь, а через нее и событие. Способность сознания у людей врожденная, и из этого выводится тезис о глубинном единстве всех языков. Хомский отметил две главных языковых данности. Во-первых, каждое предложение, которое мы произносим или понимаем, – это принципиально новое сложение слов, которое впервые возникает во Вселенной. Во-вторых, дети от рождения несут в себе знание закономерности осмысленного речевого строя, общего для грамматик всех языков, – то есть единую азбуку.

– Тогда каковы механизмы порождения и восприятия языка, речи?

– Язык и речь – разные понятия. Язык – это неопределенно целое из знаков, речь – это неопределенно целое из знаков в действии. А машины и механизмы порождения и восприятия языка находятся у нас в головах. Неясно, выполняют ли они программу извне, но совершенно ясно, что каждый ребенок – творец своих языков и речи. В этом ему помогают сначала мать и отец, затем все, кто находится рядом. Место и силу, с помощью которых работают механизмы порождения и восприятия языка, психолингвисты называют творцом. В просторечии это местоимение «я», у англосаксов – self. В древнеегипетском языке его всегда сопровождает особый знак – человекообразный детерминант, а у древних римлян это местоимение было тайным именем, и «якать» было не принято. В Средние века мудрецы много спорили, что является звательным падежом для так называемого «я»? (Я полагаю, что это – молчание.) Когда в Риме распространились греческие (рабские) речь и язык, творца стали называть словом ego – оно обозначало тело говорящего орудия, раба. Затем рабское понимание вытеснило господское. Это обычнейшее дело – смена смысла у часто употребляемых слов. К примеру, сегодня словами «чурка» и «чурбан» выражают враждебность. А еще сто лет назад это были ласковые обращения к неловкому, но хорошему человеку. Такая полярная смена значений слова – это вроде укуса змеей своего хвоста.

Иллюстратор: Sidney Harris, www.sciencecartoonsplus.com

– Главная проблема, которую исследует психолингвистика, – внутренний смысл высказывания может расходиться с его внешним значением. Почему это происходит?

– Потому что дробится цельность восприятия единой языковой картины мира. У нас она создавалась управлениями Императорской цензуры, а до нее – религией, русскими сказками и классической русской литературой… Это дробление – постоянный процесс, который идет с появления праславянского языка. Наше общее представление о нем, увы, не стало глубже со времен Поля-Жюля-Антуана Мейе, автора книги «Общеславянский язык» (1934), где он сравнивает славянские языки с другими индоевропейскими в поисках единого для них наречия, некогда существовавшего. Однако в частностях мы знаем значительно больше – например, есть черты, роднящие праславянский и китайский. И там, и там суффиксом прошедшего времени глаголов является «л», а русское обращение «Боже» в современном китайском понимают как «Белое солнце» (Байжи).

– А как бы вы объяснили, чем занимается филология?

– Слово «филология», как и сама наука, зародилось в землях, захваченных греками. Первым центром крупнейшей филологической школы была Александрия. Полагаю, что вдова Гая Цезаря Клеопатра эвакуировала значительную часть преподавателей и учеников этой школы в Индию. Допускаю, что они могли стать костяком преподавательского состава в Наланде: это буддийский монастырский комплекс, где действовал первый и крупнейший в мире Университет – в нем создавался праславянский язык. Осмысленное научное знание об истории языка, а затем речи в Европе пробуждается в эпоху Возрождения. На кафедре классической филологии мне преподавали традицию, пришедшую в Петербург через Германию из Венеции. Однако неясно, как она попала в Венецию. Общепринятым считается, что классическая филология – самая древняя и самая разработанная наука на Земле. Такие империи, как Великобритания, Рейх и Российская, строили филологи-классики. Сейчас классическое образование, которое некогда господствовало, стало большой редкостью. Я – филолог-классик и занимаюсь языками и речью древности и современности. Чем занимаются другие филологи и лингвисты, представляю недостаточно из-за их не очень понятного современного русского языка. Коллеги и студенты именуют его сокращенно – «СРЯ».

– В своей книге «Речь против языка» вы говорите о пожирании языка речью. Что это значит?

– Помните мозгошмыгов, которые размягчают мозг, – из книжки «Гарри Поттер и принц-полукровка»? Джоан Роулинг, сама того не подозревая, описала «речевых клещей». Я так называю научные термины, которые плодятся в геометрической прогрессии, впиваются в ослабленное сознание ученых и действуют как роботы-терминаторы: разъедают совесть психологов, психиатров, психотерапевтов и психолингвистов. Ленин назвал эту болячку мышления речевой чесоткой – игрой с неверными переводами известных умозрительных истин. Кстати, язык ленинских листовок вместе с революционными терминами лег в основание языка личностей, изображающих из себя начальников русских. Беда, если раскалывается единый язык мышления в сообществах, призванных решать одинаковые вопросы, поражать одинаковые цели и работать сообща.

Иллюстратор: Gary Waters, www.thought.com

– И это как-то глобально влияет на всех нас?

– Психолингвисты говорят, что «ассоциативные устойчивые связи между словами, существующие в нашей психике, образуют цепочки, которые иногда называют «ментальным тезаурусом». Связи эти многообразны, и в родном языке мы их не осознаем. Трудности при изучении чужого языка во многом связаны как раз с тем, что соответствующие связи приходится создавать, а они вступают в противоречие с «ментальным тезаурусом» родного языка. Ярче всего это видно в лексике на уровне сочетаемости слов и в грамматике на уровне моделей словообразования, которые мы усваиваем в детстве. То есть, например, в голове у нас есть цепочка «сильный дождь», но по-английски мы должны озвучить ее heavy rain, а не strong rain. Это сложности так называемой «ментальной грамматики». В переводе на русский язык этот оборот значит «духовная азбука», а «ментальный тезаурус» – «духовный словарь». Слово «дух» произошло от латинского dux – «вождь», и живо в итальянском duce, прозвище Муссолини. В русском языке это римское слово, дошедшее до наших дней, впитало в себя еще значение древнего mens: «В здоровом теле – здоровый дух», – говорил Суворов. В Риме говорили иначе: Mens sana in corpore sano, «Здоровый дух в здоровом теле». Так что слово «менталитет» на Западе обозначает то же, что в современном русском языке – слово «духовность». Меняется ментальная грамматика – меняется духовность.

– А как язык определяет самосознание народа?

– О связи души и языка лучше меня уже написал князь и филолог-классик П. А. Вяземский, близкий друг А. С. Пушкина, бывший в 1856–1858 гг. начальником Главного управления цензуры: «Язык есть исповедь народа: В нем слышится его природа, Его душа и быт родной». Могу лишь добавить, что в стихотворении Вяземского не определен термин «народ», происходящий от важнейшего древнеримского понятия ordo. Римляне, строя дороги и лагеря-города, перемещались по Центральной Азии как орды, где вокруг лагеря, в котором жил отряд невозвращенцев (ordo), кучковались большим табором многочисленные жены и дети. Слово ordo в языке римских военных значило порядок: порядок званий, часть в составе легиона или боевые порядки марширующего легиона. Имя наиважнейшего понятия породило и тюркское слово орда (по-турецки палатка хана называется ordu), и персидское «орду» (войско), и всевозможные монгольские орды. Видно ordo и в названии языка урду, на котором говорят около 50 млн человек. В германских языках это слово сохранило свою важность: ordnung (порядок) – одно из главных клише, используемых при описании немецкой культуры. Из ordo вышло русское слово и понятие «род». Русское «орудие» – также из латинского ordo.

– Один из главных терминов языковедения – языковая личность. Что это такое?

– Афинский оратор Исократ, один из основателей риторики, объяснял магию этого ремесла тем, что при помощи слов малое можно сделать большим, а черное – белым. Речью люди способны влиять на представление о себе и окружающем у тех, кто их понимает. Эти образы в головах людей называют словом «личность». В русском языке слово личность имеет простой предметный смысл и обозначает отдельное существо. Это производное лица – облика, выражения на лице духовных качеств. Личина в старорусском языке – маска, а в современном русском языке это отражение социальной роли человека в обществе. Теперь вдумайтесь: языковая личность – определенная личина языка, которую можно измерить и оценить; тонкость наводки определяет метафора (подмена).

– И какова русская языковая личность?

– В русском местоимении «я» живет имя главного божества Древнего Рима – Janus. Римские дети росли, как русские, на сказках-легендах-мифах о Янусе-Иване, меняющем свой облик (свою личность) от дурака до царевича. Русский «личное я» ставит на последнее место. Это вроде системы опознавания «свой-чужой». Философ-лингвист В. С. Юрченко говорил о «русском следовании» личных местоимений: человек – он–ты–я, люди – они–вы–мы. В отличие от западноевропейского следования, с обратной перспективой самоутверждения от «я». Если пользоваться языком ученых, то лучше других «я» определяет то, что называют обозначением единого для всех Творца, Универсума, именуемого по-русски словом Вселенная. Есть еще одно яркое словосочетание, ставшее распространенным среди астрономов и философов, строго не определяемое, – «Черная дыра».