БОРЬКА ВЕРИЛ

Борьку во дворе считали парнем неплохим, но странным. Он прошлым июлем каждый день в парк ходил, траву разную рвал. Потом все собранное в ступке деревянной замешал, водой залил и выпил. До августа носился по двору как угорелый, не уставал.

За это его и прозвали Шаманом.

– Сделаешь нам такую? – ​спросил я тем летом.

– Только в следующем году. – ​Он сорвал травинку и перебирал ее в пальцах. – ​Там лунный календарь плюс цикл. Забей, короче. Сделаю.

Июнь нового года выдался дождливым. Гуляли редко. Под качелями не высыхали грязные лужи.

Распогодилось только в середине июля. Тут-то и подошел ко мне Шаман. Он был серьезен и суров:

– Сделаю тебе раствор энергетический, – ​он так вот и сказал.

– О, – ​я хлопнул себя по лбу. – ​А я уж и забыл.

– Это зря, – ​он погрозил мне пальцем.

Мы собирали травы по дням. Подорожник – ​в среду. Хвощ – ​в четверг. Пырейник – ​в пятницу. И так далее. Борька-Шаман объяснял значение и связь с приливами да отливами, но я ничего не понимал. Запомнил только предостережение:

– Главное тут – ​не перепутать ничего.

– А как же.

На обряд собрался весь двор. Даже Машка, которая Борьку терпеть не могла и Ведьмаком обзывала. Она единственная думала, что это обидно.

Солнце было в зените. Стояла страшная жара. Песок обжигал даже сквозь сандалии.

Шаман замешал в ступке все собранные травы и подлил туда воды. Тоже специальной – ​родниковой. Я выпил.

Ребята хлопали в ладоши и ждали, что превращусь в Халка.

Я же не чувствовал ничего. Как будто просто минералки хлебнул. Или горького кваса.

– Не работает, – ​я пожал плечами.

– Не может, – ​уголки губ Борьки дрожали.

Ребята ржали.

Борька на следующий день спрашивал меня о самочувствии каждые десять минут.

– Прилив чувствуешь?

– Как будто крылья вырастают?

– Взлететь же хочется, а?

Но на следующий день тоже ничего не случилось. И через день. Сил не прибавилось. Энергии тоже. Ничего.

Борька-Шаман был зол:

– Пробегись! Ну! Чего ты?

Я покачал головой. Ничего не работало. Борька отирал пот со лба и сжимал кулаки.

Машка хохотала. Пацаны стали его Педальфом Серым обзывать. Это уже было обидно.

Поздним вечером, когда все разбежались по домам, я помог ему. Из жалости. Мы обмазали каким-то новым снадобьем качели и скамейки.

– Они поплатятся, – ​сурово говорил он. – ​Хоть мне и придется заплатить.

– Как за проезд?

– Здоровьем. Шаманство в нехороших целях может и убить.

Я кивнул.

Пацаны на следующий день ходили по площадке вяло, еле передвигаясь. Машка заснула прямо на скамейке.

– Вот, я же говорил, – ​сказал мне Борька, лишаясь сил, когда я зашел к нему отчитаться. Показал в окно поверженных задир.

Он заболел острой ангиной. Уверял меня, что это последствия его заклинания. Я же вышел к пацанам и Машке, дал им по конфете и сказал:

– Спасибо.

Борьку положили в больницу на следующий день.

Я подумал, что надо сходить к нему. И побежал. Даже так – ​помчался. Я чувствовал, как у меня вырастают крылья, как я могу нестись быстрее скорости света и не уставать.

Это случилось ровно через неделю после нашего обряда.