Уроки чернобыльской катастрофы: как изменилась атомная энергетика

– Александр Иванович, у вас есть дозиметр?

– Хороший вопрос! Нет.

– Почему?

– Не знаю, наверное, потому что до твоего вопроса я жил в достаточно мирной стране и никогда не думал о том, что он мне здесь понадобится.

– Чернобыльская авария произошла 25 лет назад.

– Но за эти годы в мире была масса разных происшествий. Это значит, что если мы живем в Петербурге, где часто бывают наводнения, я должен сделать отметку на берегу ближайшей речки и следить за уровнем воды, и лодку держать в гараже на всякий случай. Даже если у меня будет дозиметр, что это изменит?

– Вы же покупаете фрукты-овощи на рынке, в том числе и с Украины.

– Это задача государства – проверять ввозимый товар на радиоактивность. Не знаю, меряют они там что-то или нет, а если не меряют, то мы тогда должны вообще ничему не верить – ходить на рынок с мини-лабораторией: все проверять на нитраты, потом на радиацию…

Конечно, наша жизнь стала опаснее, но не только из-за радиоактивности. Не надо впадать в паранойю – мы быстрее по радио услышим, если что-то случится, или в Интернете прочитаем.

– А вы знаете, что делать, если произойдет взрыв на нашей АЭС?

– Нет, я никогда не размышлял на эту тему. И думаю, если что-то такое случится, город больше пострадает от паники, от давки, от аварий…

Все зависит от того, останется ли время для принятия решения. Я думаю, потому и нет четких инструкций, что все зависит от ситуации: если она будет не смертельной, при­дется куда-то мигрировать. А если это окажется очень катастрофично – может, и смысла не будет уже мигрировать? Не знаю, чему тут можно научиться.

– Чему-то же японцы учатся каждый год.

– Японцы – не русские. Учиться надо организованности. Как должно пройти оповещение, что делать после него, какие вещи брать, куда идти, как связываться с родственниками – вот это важно. Но я боюсь, что это как раз не организовано – в случае какого-то ЧП. Какой противогаз надеть, пить или не пить йод – это глупости. А вот как правильно, консолидированно предпринимать какие-то действия – такой программы или у нас нет, или ее от нас прячут.

В советское время на случай военной тревоги был план мобилизации: каждый мужчина имел приписной билет – в какой военкомат он обязан идти, какая у него должность, на какую технику он сядет. Только слаженная системная организация может выиграть и время, и все что угодно. Остальное ерунда.

А. И. Новиков

– Вы за ядерную энергетику?

­– Вопрос не в том, за я или против – вопрос с ней уже решен, и давно. Это и экономические показатели, и вообще количество энергии на нашей планете. Думать надо о том, как сделать ее более жизнеспособной, более дешевой, более безопасной. Ну как можно сказать – «за электричество»? Электричество – это ведь тоже смерть, и она в каждый дом пробралась!

– Ну, это немного отличается от ядерной смерти!

– Чем отличается? Если каждый дурак будет хватать провод – его же убьет.

– Это зависит от меня – буду я хватать или нет. А взрыв в Сосновом Бору не зависит, и лучевая болезнь тоже.

– Многое в жизни от нас не зависит, даже если говорить не про природные катаклизмы, а про «человеческие». Есть же химическое оружие, бактериологическая опасность – все это по своей жестокости и эффекту может быть сильнее, чем ядерный взрыв. Их не зря запретили. Но мы же не можем уберечься от них на 100 процентов! Кто-то может разрабатывать такое оружие в какой-нибудь незаметной клинике, как в фильмах, создавать вирус, который убьет человечество…

Все упирается в правильные законы и правила эксплуатации опасных объектов. Если к самолетам относиться не очень тщательно, они ведь тоже будут чаще падать. Вопрос не в ядерной энергетике, а в работе законов, может быть, даже мировых, которые будут обеспечивать безопасность. А то, что мы будем пользоваться атомом, как и электричеством, – бесспорно.

– Недалеко от Красноярска планируют построить хранилище атомных отходов. Если бы вы были жителем Красноярска, как бы вы отнеслись к этой идее?

– Все зависит, как в русской присказке, «от полноты налитого стакана». Если бы такие отходы возили в колхозное поле и складывали там навалом, то, конечно, я бы не думая рванул из этого Красноярска подальше. А если некий мировой консорциум во главе с Россией построит научный центр… Ты посмотри на карту, Красноярский край – в нем же столько земли необитаемой! Не обязательно строить это хранилище в городе, по тамошним меркам даже тысяча километров будет недалеко. При условии, что туда проложат хорошие дороги, дадут людям возможность жить не как в концлагере, а по-человечески – жить и обеспечивать безопасность и сохранность этого топлива, – я не вижу здесь никаких проблем. Если это будет не просто свалка, а научный центр, оплачиваемый мировым сообществом и работающий над утилизацией отходов – или, наоборот, над дальнейшей эксплуатацией для пользы общества. Я считаю вполне вероятным, что когда-нибудь мы дорастем до того, чтобы отработанное топливо использовать дальше. Это может оказаться вообще клондайком.

– Но зачем это делать именно у нас?

– А какая разница? Вот опять мы упираемся в проблему: «почему это должен сделать я, пусть кто-то это сделает»! Допустим, это будет не в России. А где? В Норвегии, на Аляске, в Африке? Если произойдет какая-то катастрофа – кто сказал, что это не коснется России? Может быть, как раз с точки зрения безопасности гораздо надежнее самому эти отходы хранить и следить за их целостью. Тем более, если в этом заинтересованы мировые силы и они все это финансируют (совместно с Россией, конечно).

– Я боюсь, что наша страна к этому не готова.

– Наша страна вообще ни к чему не готова. А какая готова, скажи?

– У нас просто любят все делать наполовину. Вон чернобыльский реактор до сих пор ветшает.

– Понимаешь, если что-то и случится, значит, нам так и надо. Страна живет людьми, теми правительствами, которые избирают эти люди, и если у нас происходит что-то не то, виноваты мы сами. Ничем наша страна не хуже, чем все остальные. Везде есть проблемы такого «организационно-пассивного» характера.

– Вы думаете, возможен некий народный контроль – за развитием энергетики, захоронением отходов?

– Международный контроль! Во-первых, атомная энергетика – это дорогостоящий процесс, который в одиночку многие страны просто не потянут. Во-вторых, в любом случае происшествия на атомных объектах касаются не одной страны, а многих. Поэтому любой процесс должен быть под общим контролем, в том числе и захоронение отходов. Потянет ли наша страна – под международным контролем почему нет?

– Это же бешеные деньги.

– Не согласен. Я уверен, что себестоимость электроэнергии, выработанной на АЭС, в любом случае дешевле, чем выработка, например, на тепловой станции. И экологичнее, самое главное. Есть яд быстрый, а есть медленный, когда мы каждый день ходим в магазин и кушаем нитраты, и вместо положенных 80 лет живем 60. И никто не возмущается. Просто мы не ­знаем, когда должны были бы умирать, если бы не ели нитраты.

– А если бы не жили с таким радиационным фоном?

– А кто тебе сказал, что он плохой?

– Он растет постепенно.

– Радиационный фон увеличивается и из-за космоса, тут не убережешься. То же самое происходит и с углеводородом. Мы добываем огромное количество нефти и газа, и превращаем их во что? Мы сжигаем их в городах, в машинах, на тех же электростанциях – думаешь, это экологичнее и безопаснее? Это яд похлеще, чем атомная энергетика! Атомная станция – она по сути своей чиста, если правильно эксплуатируется. И фон там абсолютно нормальный, как в этом кабинете – с чего бы ему быть другим? И если отходы правильно хранятся – опять же фон нормальный, ничего в природу не выбрасывается, это тебе не десятки тонн сажи и копоти.

– А в случае аварии?

– В случае аварии десятки тонн нефти выливаются в океан – ты считаешь, она меньший урон несет?

– Тогда, может быть, кто-то деньги делает на этой «атомной панике»?

– Наверное, может... Только мы должны трезво на все смотреть. Сегодня, по сравнению с Чернобылем, безопасность этих объектов ушла далеко вперед. Чернобыль – это был конец Советского Союза, это всего несколько десятилетий эксплуатации атомных станций, практически начало развития. А «Фукусима» – при условии, что было 10-балльное землетрясение и что ее накрыло цунами – выстояла. И ничего глобального для человечества не произошло. Хотя могло взорваться что-то такое, что всю Японию пришлось бы выселить. Но ничего же не взорвалось? По большому счету, там даже взрываться нечему – при правильной эксплуатации и отсутствии человеческого фактора.

– Почему же некоторые страны отказываются от АЭС?

– Да никто не отказывается. Опять же, во многих вещах присутствует политика: произошла авария, народ испугался, и политики, чтобы не принимать непопулярных решений, идут на поводу. Но сегодня все возвращаются к атомной энергетике.

Сейчас, насколько мне известно – я небольшой специалист, но я читаю литературу – даже у нас есть куча новых проектов, например, мобильных АЭС. У нас же масса городов – на Севере, в Сибири, на Дальнем Востоке – которые развивались силовым путем: отправляли туда за всякие провинности, и люди там прозябали в вечной мерзлоте. А сейчас как людей там удержать? Им нужен свет, нужно тепло, железных дорог там нет, ничего туда не доставишь. Дизельное топливо в бочках? Ты посмотри фото в Интернете, целые поля этими бочками заставлены!

И есть действительно интересный проект (стратегически интересный, не знаю, как по реализации), когда построенную в Северодвинске или Мурманске плавучую АЭС доставляют к какому-то городу, «паркуют» у берега, соединяют с коммуникациями, и она вырабатывает довольно дешевую электроэнергию. Чтобы на улицах день и ночь горел свет, а в домах было тепло без перебоев. А еще ведь есть теплицы всякие, обогрев посадочных полос для самолета… Энергетика нашей стране нужна катастрофически, у нас заселена только узкая полоска территории, а остальное брошено, потому что там жить нельзя – туда надо энергию, а где ее взять? Столько нефти у нас нет. Да, мы все равно будем ее добывать, но нефть можно не сжигать, а создавать из нее высокотехнологичные продукты.

Поэтому атомную энергетику надо развивать, а другого выхода нет, ничего умного мы пока не придумали. Давай перечислим, что у нас есть. Только сразу уберем в сторону все эти игрушки – ветряные электростанции, солнечные... В России на большей части они не работают – по той простой причине, что они дороги в эксплуатации и строительстве. Гидроэлектростанции, на которые мы накинулись при советской власти? А сколько с ними затоплено городов и пахотных земель, сколько всего угроблено, и никто же этого не считал! Наверное, в каких-то местах они эффективны. Но для всей территории этого мало.

Когда я 15 лет назад переехал в Питер, на квартиру было 4 ватта. А сейчас надо, в лучшем случае, 15 – потому что у людей теплые полы, электрочайники, холодильники, стиральные машинки, посудомойки, утюги – мы перешли на интенсивную эксплуатацию электроэнергии. А если мы в ближайшие

10–20 лет перейдем на электро- или смешанный транспорт? Потребление электроэнергии вырастет, а если еще осваивать земли, которые мы плохо эксплуатируем? У нас нет выбора. Альтернативная энергетика, безусловно, имеет право на жизнь, но это максимум 20 процентов от общего объема. И то – если весь мир будет над ней работать.

Так что можно бунтовать сколько угодно – нужно бороться за то, чтобы были не запреты, а цивилизация, и наше правительство следило, чтобы все было под жестким мировым контролем в нужных местах.

Ты же меня еще не спрашиваешь о создании ядерного оружия, так вот я тебе сразу отвечаю, что точно так же можно бояться и бактериологического, и химического оружия, или какого-нибудь…

– Климатического.

– Да, и еще какого-нибудь космического, которое озоновую дырку прорежет над страной. Надо договариваться и контролировать эксплуатацию этих объектов. Разумеется, я за то, чтобы наложить вето на изготовление ядерного оружия. Просто нужны деньги, технологии – это нельзя удержать ни в одном государстве, мир открытым становится. А рано или поздно человечество придет к тому, что и обычное оружие потихоньку отомрет, потому что смысла нет его делать. Сейчас куча других методов влияния на мир. Иран, допустим, что-то там изобретает – ну хорошо, сделают они атомную бомбу – что дальше?

– Будут диктовать свои условия.

– Кому? Себе? Нет, они могут защищаться… Тут тоже ерунда получается: почему Россия и Америка могут иметь ядерное оружие, а Иран нет?

– А они непредсказуемы слишком!

– Я тебе скажу, мы тоже чумные в последнее время! И Америка – вроде как белая и пушистая, но те закулисные игры, которые она ведет, еще похлеще, чем тот Иран.

Атомную энергетику надо развивать 

– Кстати, Россия – единственная страна, которая проводила ядерные испытания на своей территории, а не на чужой.

– Ну, во-первых, у нас большие площади, а во-вторых, мы всегда были государством достаточно миролюбивым. В этом есть сила, мы не агрессивны на сторону. А все остальные понятно – у кого-то территории не хватает, кто-то просто хитрит слегка. Кто знает, что лучше…

Вот мы пишем про ядерное топливо, а какие острые вопросы вы поднимаете? Надо или не надо? Это не острый вопрос. На него можно только одно ответить: альтернативы нет.

– Просто люди мало об этом знают.

– С другой стороны, чего нам об этом знать? Вот лежит компьютер. Красивый?

– Очень.

– А посмотри на его толщину. Ты можешь сказать, как он работает?

– Если он задымится, я знаю, что шнур надо из розетки выдернуть, а если рванет в Сосновом Бору – я не знаю, что делать.

– Ну, во-первых, не должно рвануть, с чего бы?

– Человеческий фактор!

– Я боюсь, что этого никто не знает, поэтому и ты тоже. Я же тебе говорю: тут надо постоянно готовиться, как японцы. А это большая, дорогостоящая, длительная работа, которую наши чиновники… За нее даже взяток не взять, наверное.

У нас же все на авось. Живем в спокойной зоне, цунами не бывает, землетря­сений тоже, только один непредсказуемый фактор – дураки.

– А у вас есть знакомые, которые работают в ядерной энергетике или пострадали от нее? 

– Да, у меня брат двоюродный пострадал на Чернобыльской АЭС. Он работал на инженерной технике по расчистке территории, и даже несколько раз на крыше. Пока жив, хотя инвалид уже давно. Почти все, кто с ним был в группе, уже умерли. Но таких много: тысячи людей пострадали в Чечне, в Афганистане – про них уже забыли, и про него тоже. Это уже социальная проблема, это не вопрос атомной энергии.

Проблема больше знаешь какая? Научная. В нашей стране из-за коррумпированности и постепенной деградации государ­ства эта область, наверное, будет отставать.

– Тогда зачем браться, если нет специалистов?

– Я надеюсь, что-то поменяется – не можем же мы деградировать окончательно. У нас нормальный народ – добродушный, сильный, просто его загнали в какую-то дыру, и вот катимся вниз. Ну не верю я в катастрофу глобальную! Все движется по спирали: сегодня мы внизу, завтра будем на подъеме. Это только в журналах пишут, что надо всем валить. Рано еще, подожди.